До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)

Звягинцев Александр Григорьевич

Ледников невольно хмыкнул – антисоветчик с удостоверением работника ЦК КПСС! Вот были времена.

– Да, были времена! – мечтательно вспомнил Пузырь. – Кого там только не было! При мне Зюганова знакомили с Березовским, представляешь!.. А потом, как я державником стал, сразу приглашать перестали. У них там с этим делом строго!

Ледников не стал разочаровывать Пузыря и объяснять, что в английское посольство он идет не как перспективный агент влияния, а всего-навсего как спутник госпожи Разумовской, которая возглавляет отделение одного солидного заморского фонда в России и одновременно является его давней любовницей.

Впрочем, какой там любовницей!

Анетта, она же Анна Юрьевна Разумовская, была женщиной его жизни. Так считала она сама, а Ледникову нечем было возразить на это. Их отношения длились со студенческих лет, они ссорились, расставались, заводили собственные семьи, детей, но потом все равно возвращались друг к другу. Как сказала Анетта: «Мы будем вместе всегда. Что бы ни случилось». Да Ледников и сам всегда думал так же. Даже во время бурного, сумасшедшего романа с Гланькой, который совпал с долгим пребыванием Разумовской в дальних странах. Разумеется, вернувшись, Анетта кое-что о Гланьке разузнала и даже как-то дала Ледникову понять, что она в курсе того, чем он увлекается в ее отсутствие. Но и только. В их отношениях ничего не изменилось. Но когда она узнает, что он летит в Лондон по просьбе Гланьки, избежать парочки язвительных комментариев ему не удастся.

В новом здании посольства, которое раздражало Ледникова своим модерновым видом, не соответствующим его представлениям о старой доброй Англии, Разумовская чувствовала себя точно как гоголевский Ноздрев на псарне – совершенно своим человеком. Ледников же, накрученный утренним чтением, ловил себя на мысли, что ему очень хочется уесть хозяев каким-нибудь каверзным вопросом про ужасный полоний.

Прием проходил в атриуме на последнем этаже, в одном углу что-то негромко наигрывала джазовая группа. Известных людей было много, с некоторыми из них Ледников раскланялся, но Разумовская не дала ему задержаться. Она явно кого-то искала и наконец нашла. Это был молодой темноволосый улыбчивый человек с внимательными глазами. Анетта подвела к нему Ледникова.

– Привет, Алекс! Вот человек, которого ты так давно ищешь! – кивнула она на Ледникова. – Валентин Ледников, вменяемый русский патриот, который говорит по-английски, обожает Вудхауза в оригинале, правда, не понимает вкус эля. Но это его единственный недостаток.

– Алекс Уолкотт, – представился Алекс, протягивая Ледникову руку. Ладонь у него оказалась вполне крепкая. – Кстати, с элем у меня тоже проблемы. Может быть, потому, что мой дедушка родом из Одессы.

– Это многое объясняет, – вспомнил Ледников фразу из фильма «Сибирский цирюльник».

А про себя подумал: что это Анетта откровенно сводит его с этим самым Алексом? Что там на уме у этой неуемной дьяволицы?

– Мальчуган, не напрягайся, – насмешливо сказала Анетта. – Алекс не шпион, он по другому профилю. А теперь, ребята, я вас на какое-то время покидаю.

Анетта обворожительно улыбнулась и устремилась в сторону каких-то людей в смокингах. Ледников и Алекс задумчиво смотрели ей вслед, вертя в руках бокалы с вином.

– Редкая женщина, – констатировал Алекс. И с улыбкой повернулся к Ледникову: – Я действительно не шпион.

– Да и я вроде бы тоже, – пожал плечами Ледников.

– Тогда нам осталось обменяться наконец мнениями по поводу этого проклятого полония, а потом приступить к делу.

– А если без полония? Сразу к делу? Или это невозможно?

– Почему? Можно и так.

Этот Алекс Уолкотт выглядел очень покладистым парнем. Подозрительно покладистым.

– Итак, Валентин, я попросил госпожу Разумовскую познакомить нас по очень простой причине. Мой отец владеет небольшим издательством, которое специализируется на издании исторических и юридических книг. Вы и ваш отец – авторы книг по истории российской прокуратуры. Издательство моего отца заинтересовано в издании ваших книг в Англии. Правда, сразу хочу предупредить, что издательство у нас небольшое, следовательно, гонорары не фантастические…

– Да ведь и мы с отцом пишем не бестселлеры, – усмехнулся Ледников.

Предложение было неожиданным, но безусловно приятным. Ай да Разумовская! Тут явно чувствуется ее стальная лапка. Ей очень хочется, чтобы Ледников стал мировой знаменитостью.

– Я знаю. Я читал ваши книги, – вежливо кивнул Алекс. – Но есть проблема… Понимаете, Валентин, мы хотели бы не просто перевести ваши книги, а издать специально переработанные для нас варианты. Вот, собственно, что я хотел вам предложить. Если вас это предложение заинтересует, можно приступить к конкретным переговорам. Мы могли бы встретиться на днях…

Ледников задумчиво повертел в руках бокал. Предложение было заманчивым, и, конечно, надо было ковать железо, пока горячо, но…

– На днях не получится, – сказал он. – К сожалению. Завтра я улетаю в Лондон.

– Как интересно! – воскликнул Алекс. – В жизни бывают странные совпадения – мне тоже надо в Лондон.

– Действительно, интересно! – раздался за его спиной знакомый голос.

Анетта! Ледников и не заметил, как она подошла. Она смотрела на него изумленно-строгими глазами. Вот ведь создание! Сама постоянно исчезает из Москвы, не ставя его в известность, только звонит потом и извещает, что она сейчас в Денвере или Буэнос-Айресе и будет через неделю. Или выскакивает прямо из постели с криком: «У меня самолет через два часа!» Куда самолет, зачем? До объяснений она не опускалась. А тут, узнав про Лондон, смотрит с таким выражением на лице, будто Ледников нарушил воинскую присягу. Правда, вполне вероятно, что Анетта напряглась именно потому, что речь идет о Лондоне, ведь там Гланька… Видимо, ревность такое ядовитое чувство, что способно разъесть и космических масштабов самоуверенность Разумовской.

– И какова же цель вашей поездки? – вежливо поинтересовался Алекс. – Может быть, я мог бы оказать вам некое содействие в Лондоне?

– Действительно, мальчуган, что ты забыл в этом Лондоне? – скривила губы Разумовская.

– Алекс, полоний я не везу, – вздохнул Ледников. – И таллий тоже. У меня совсем другие дела. Мне нужно найти и сфотографировать могилу Керенского…

– Того самого? Александра Федоровича? – уточнил Алекс. – А разве он похоронен в Лондоне?

– Представьте себе. Сейчас мы с отцом заканчиваем книгу о великих русских юристах, и в конце каждой главы решили дать фотографию надгробного памятника. Вот такой мы придумали визуальный ряд, – объяснил Ледников, насмешливо глядя прямо в глаза Разумовской.

Та ответила высокомерным взором, не сулящим ничего хорошего.

– Любопытно, – покачал головой Алекс. – Но, я надеюсь, мы вернемся к нашему разговору об издании книги сразу после вашего возвращения?

– Разумеется.

Алекс с улыбкой откланялся. И Ледников остался один на один с насупившейся Анеттой.

– Значит, летишь на могилку Александра Федоровича? – пошутила она. – И только? Не ври мне, мальчуган. Во-первых, я в курсе затруднений твоей лондонской знакомой. А во-вторых, я все равно все узнаю.