Добранушка
Шрифт:
Двое подручных Душегуба ухмыльнулись. Негодяич забрал у Занозы Болвановны свиное копытце, положил в карман, и оба вышли из дома. Скрипнуло крыльцо, взревел мотор мотоцикла, затарахтел, удаляясь, и растворился в вечерней тиши.
«Пора кормить Кровососа», – подумал Душегуб и поднялся из-за стола. Он крепко стоял на ногах. Сам дуракову воду не пил, других травил. Ему в уме находиться требовалось. На кривоватых ногах вышел из дома, приблизился к сараю. Стемнело. Он подумал: «Пусть сам о себе позаботится. Людишек покусает-покушает». В сарае Душегуб нащупал цепь, на которой сидел Кровосос, и, звякнув ей,
– Пошел…
Черное, противное до омерзения, гладкое и холодное до озноба существо рыкнуло, метнулось перед ним в сторону и умчалось с диким топотом в сумерки.
«Ох, кому-то сегодня не поздоровится», – подумал Душегуб.
Он знал, что обычный человек от одного вида этого чудовища может умереть со страху. Кровосос набрасывался на людей, высасывал кровь и к утру приволакивался раздобревший, слюнявый, грязный и смирный.
Вернувшись в дом, Душегуб Кинжалович столкнулся со старухой, которая убирала со стола посуду.
– Не знаю, поможет ли свиное копытце против волшебства Добранушки, – проворчала Заноза Болвановна.
– Вот мы ее волшебство и проверим, – скрипучим голосом произнес Душегуб Кинжалович. – А ты старая колдуй! Колдуй! Ищи волшебную силу против волшебства Добранушки.
Скоро Душегуб Кинжалович захрапел на лежанке, направив ужасно острый подбородок в потолок.
Заноза Болвановна вышла из дома и начала колдовать. Всю ночь колдовала, кружила около дома и бормотала заговоры, насылала проклятия. Кости у нее болели так сильно, что она заламывала руки и подвывала. Злоба и ненависть переполняли ее. Колдовство не помогало ей. Под утро она узнала колдовство, которое ей поможет проникнуть в Поющие Ключи через волшебство тройного кольца охраны Добранушки, чтобы нанести сильнейший урон. Она зажала в руках свиное копытце опустилась на землю, упираясь в нее коленями и руками, подняла глаза вверх и быстро-быстро произнесла:
– Нечистая сила, прошу тебя, услышь меня. Чуф-чуфыр-чуфыра… Поросенок это я. – Она подпрыгнула и замерла на месте, напоминая жабу. Глаза вылуплены, рот до ушей, пузо до земли опущено, передние лапки короткие. Ну, жаба жабой. Поняла она, что не получилось колдовство. Рассердилась, ударилась о землю и закричала, завизжала от негодования и боли в костях. – Не так!.. Не так надо!.. Чуф-чуф-чуф… Чуф-чуфыр-чуфыра, услышь меня… Нечистая сила, прошу тебя. Где поросенок? Да это я!
Тут она квакнула, хрюкнула, подпрыгнула, перевернулась в воздухе и шмякнулась на землю свинья свиньей, а если приглядеться, то вылитый поросенок. Завизжала и побежала лесами, полями, болотами в сторону Поющих Ключей.
К утру поросенок вернулся уставший, грязный, по траве покатался, о камни почесался, подпрыгнул, перевернулся и сказал:
– Чуфыра-чуфыр-чуф…
О землю шмякнулся и снова стал Занозой Болвановной.
– Ой, косточки мои, кости, – сладко потянулась Болвановна, убирая свиное копытце в карман. – Наконец-то вы перестали болеть.
И тут из сумрачного предутреннего тумана выскочило на нее что-то противное, гадкое, мерзкое и, роняя на
– Не иначе Кровосос напился где-то чужой крови и вернулся. Чтоб глаза мои его не видели, страшилище ужасное, – пробормотала Заноза Болвановна и вошла в дом.
Особенно Болвановна боялась, когда Кровосос поднимал свой перепончатый, костистый воротник и скалил косые желтые зубы. А глаза начинали метать огненные стрелы. Тогда у нее пятки жутко чесались, коленки дергались и хотелось бежать без оглядки, куда подальше
Подвиг Пети
Перед самым рассветом, когда все добрые люди спали непробудным сном, на мощном мотоцикле марки «Крутые Хари», на бензиновом баке которого красовалась надпись: «Гады», двое ехали по дороге. На мотоцикле спереди развивался черный пиратский флаг с белыми черепом и костями. Оба наездника ехали в страшных разрисованных рогатых шлемах, ужасных масках и кожаных куртках с длинными острыми шипами. На куртке у переднего наездника со спины виднелась надпись: «Бяка». На куртке заднего легко читалась надпись: «Плохой мальчик». Куртки у обоих была расстегнуты и под ними виднелись черные майки. У переднего на майке виднелась надпись: «Дави». У заднего читалась надпись: «Бей». У переднего за ремень был засунут внушительный тесак. Задний держал в руке огромную бейсбольную биту. На руках у обоих были надеты крутые кожаные перчатки с шипами. Сзади на багажнике мотоцикла лежала толстая переметная кожаная сумка. Мотоцикл на огромной скорости свернул с дороги и врезался в беленький декоративный заборчик, который огораживал территорию Поющих Ключей. Заборчик с треском сырого яйца сломался, мотоцикл затормозил и остановился. Двое сошли на землю. Передний снял с багажника переметную сумку, надел на плечо и вынул из-за пояса тесак. Задний слез с мотоцикла, широко расставил ноги и покачал битой в правой руке. Они переглянулись, переступили заборчик и пошли через фруктовый сад к пекарне, тихо напевая:
Мы гады, гады, гады!
Чего ж вы нам не рады?..
Носы свернем мы набок вам
Под глазом сделаем фингал
Мы гады, гады… Гады мы!
Нож в спину – раз. И вам кранты!
Когда идем на дело мы,
Все брысь от нас.
Все в стороны.
Мы гады, гады! Гады мы!
Топор вам в спину и кранты!
Едва они вошли в сад и пошли под яблонями, как произошло непонятное. Налетел ветер, зашумели яблони и на незваных гостей обрушился град ударов.
– Застукали, – втянул голову в плечи Нахалыч, прячась под маской маньяка-убийцы, и закрылся руками от ударов.
– Загремели, – вскрикнул Негодяич в маске страшного дебила и испуганно огляделся.
На шлемы и под ноги им падали спелые яблоки. Оба перепугались до смерти и рванули из сада. Внезапно град ударов прекратился.
– Что это? – спросил Нахалыч. Одно яблоко упало прямо на рог его шлема и так осталось торчать на острие.
– Яблоки, – ответил Негодяич, взял с рога Нахалыча наколотое яблоко и начал его грызть.
– Я подумал, что нас застукали, – сказал Нахалыч и поправил маску.
Конец ознакомительного фрагмента.