Добрая Пуля со стальным сердечником

Шакилов Александр

Тебе хорошо, милая?

И запах… еe запах…

Запах тлеющего картона гильзы — табачок в папироске выгорел полностью. Надо подыматься. Нечего рассиживаться.

А соловьи местные как душевно чирикают! Неугомонные пташки! — гнeздышки вьют, птенцов выкармливают, гадят опять же… — живут, не стесняясь.

…Лопату и подсумок с гранатами решил спрятать в запаршивевшем грибами дупле поваленной берeзы: если повезeт — на обратном пути забрать можно: воровать здесь некому, да и кто будут ковыряться в вонючих поганках?

Не

пригодятся сегодня ни лопата, ни гранаты. И не помешают, конечно, но раз применяться не будут, зачем лишний вес на своeм — не казeнном! — горбу таскать?

Не верблюд ведь и не першерон — у тех хоть спины широкие: применительно чтоб поклажу грузоподъeмничать — на различные, преимущественно многокилометровые, расстояния…

Интересно, кто кого? Его или он? — потный холодок вдоль позвонков.

Говорят, кто владеет информацией, тот правит миром. Михаил твeрдо знал, что по обе стороны от маршрута движения, в соседних рощах, спешат к своим холмам ещe двое опытных снайперов — и скоро взгляды встретятся в линзах прицелов.

Заглянуть в глаза… монстру… чудовищу… Ты готов, властелин мира?!

Всегда готов.

…Рощу наискось пересeк ручей — песчаное дно, чистый поток — ботинками замутить воду и дальше, привычно прислушиваясь и оглядываясь.

Из-под ног вспорхнул удод, ещe только что распластанный по траве пeстрой тряпкой, — проводил стволом; рефлекторно.

А солнце всe выше — теплее; пропал парок дыхания, но роса всe ещe увлажняет просторные брючины комбинезона.

Скоро.

Ско-о-ор-р-ра-а!!! — так и хочется крикнуть, впадая в адреналиновое безумие. Но! — тс-с-с! — тихо-тихо… И мало знать, что сейчас можно делать всe что угодно — хоть на ушах стоять, хоть восторженно хрюкать — мало знать, надо понимать и прочувствовать — на клеточном уровне. А лучше на молекулярном.

Опушка. Дальше луг: с краю трава нещадно общипана — если присесть, можно заметить бараньи горошины; там и сям торчат молодые поросли кустарника, чуть левее — ещe одно болотце. Идиллический пейзаж. Чего для гармонии не хватает, так это любовных страстей юного пастуха к аналогичной пастушке. Чтоб, значит, молодeжь вот под тем вон кустиком кувыркалась, а рядышком коровки молочко в ведeрки сцеживали…

Н-да…

А слабо?! — в полный рост?!

И ведь накатило! Сердце в комок — выскочил на открытое пространство.

Секунда, вторая — зажмурившись; пульсирует жилка на лбу. Шаг, ещe, не споткнуться. Не открывать глаза, не открывать!

Открыл. Мазнул зрачками влево — падая, успел и справа заметить фигуру с винтовкой наперевес. Зачем искушать судьбу? — ползком, очень медленно, часа за четыре вполне реально осилить последние метров пятьсот.

Есть уверенность: можно встать — нужно встать! — и пройти эти полкилометра свободно, гордо. Уверенность есть — нет веры; себя не обманешь.

А значит — ползком, по-пластунски.

…Холм.

Тело беззащитно здесь — облизано ветрами, взору любому доступно: ни былинки, ни травинки. Здесь ты — блоха, препарированная под микроскопом.

Холм — лысина, прыщ, фурункул. Здесь любая ничтожнейшая автономность становиться невыносимой — концентрат одиночества вливается расплавленным свинцом в глотку. Если хочешь выжить — не поперхнуться, есть только один способ: глотай.

…Глупо. Ещe один Ритуал. Ещe один плен: глину перед собой залил водой из фляги — чтобы при выстреле не сдуло с сухого грунта облачко пыли.

Ведь демаскирует, ха-ха!

На одной из бесчисленных планет с никогда не прекращающимися вооружeнными конфликтами партизаны использовали простейший способ маскировки: обливали танки и БМП машинным маслом, а потом слегка присыпали почвой. Копейки затрат, а с воздуха — визуально — бронетехнику засечь невозможно.

Михаил представил себе, как он намазывается кремом для загара и катается по поверхности холма, пытаясь максимально изгваздаться. Печально.

…На солнце листья веток, вплетeнных в масксеть, быстро привяли. Вырвать и отбросить — за ненадобностью.

Ведь заметно со стороны, ох-хо-хо! — и кремом, кремом!..

Дракон и Тигр — дождик Инь и костры Янь. Противоположности. На вершине не спрятаться — один против двух врагов. Одолеешь?! — что найдeшь?.. и найдeшь ли?..

И если есть соединительная втулка, то почему к ней обязательно крепятся сошки?! Почему винтовка должна отклонятся в трeх плоскостях — из-за шарнира?!

Но шарнир — не основа, следствие. Четырнадцать градусов? — ерунда! Дракон и Тигр? — ближе, теплее, но в корне неверно.

…Лежал час, два, три. Думал. Мечтал. Плакал.

Постоянно разминал мышцы, поочерeдно напрягая то икры, то бeдра, то низ спины… — внешне сохраняя неподвижность камня.

Ведь резкие движения выдают, хи-хи-хи!

…Светило справа — слепит плюс отблески линз. Потому ствол в направлении по солнцу — влево. Вести наблюдение, ждать чего-то (чего?!!) особенного.

…Внезапно, уловив сквозь оптику намeк на движение, понял: пора.

Плавно потянул спусковой крючок — резкий хлопок приложил по ушам, а «девочка» даже не шелохнулась — крепки ещe руки, суставы не истeрлись! Может рано на покой, а?!.. — промелькнуло — вспышкой! — и до микрона на четыре располосованная пуля ткнулась в височную кость.

Его кость. Его лицо, затылок и мозг раскрошило по растрескавшейся глине.

Корпус прицела лопнул. И, наконец, докатилось эхо смертельного выстрела.

…Солнце, как земное — жeлтое; полдень. Жара. Жужжат и недовольно вьются мухи — отгоняют конкуренток. Два холма — два трупа, две овдовевшие «девочки»-винтовки.

…и мухи, мухи, полчища мух…

Хронометры на предплечьях — «Командирские».

…и везде мухи, мухи, ползают мухи, лапками шевелят, хоботки чистят.