Добрая злая любовь
Шрифт:
Жители большого города редко когда позволяют себе говорить с незнакомыми. В крайнем случае – в таком, например, как сейчас, – позволялось обменяться короткими репликами, но не более.
Никита замолчал. Потом вдруг тихо спросил:
– А как вы его представляете?
– Как большую пустую комнату. Где никого нет, кроме меня, – почему-то легко откликнулась Наташа и услышала, как Никита усмехнулся в темноте.
– Почему – именно комнату? – прозвучал его голос.
– Ну, не комнату, а дом. Целый город. Весь мир. Я выхожу из дома, иду, а вокруг –
– Вы, наверное, боитесь одиночества...
– А вы – нет? – тут же спросила она.
– Я – нет. Меня, наверное, страшит что-то другое... У каждого свой ад, как говорится... Я не против того, чтобы немного застрять в подземке, но мне решительно не нравится отсутствие света. Я сейчас читал одну интересную книгу, и меня прервали на самом интересном моменте... Извините, я вам не надоедаю своей болтовней?
– Нет. А что за книга?
– О, это замечательная книга... Автор Рудольф Фишер. Только, боюсь, вы не знаете такого...
– Отчего же... Может быть, знаю, – спокойно ответила Наташа.
– Нет, вряд ли! – засмеялся Никита. – Я искал эту книгу по всей Москве и лишь по чистой случайности нашел в букинистическом...
– О чем она?
– О том, как создать образ женщины. В искусстве, разумеется.
– Зачем это вам?
– Затем, что я сценарист. Пишу сценарии к фильмам.
– К каким?
– Ну, это неважно... – Он вдруг запнулся. – Хотя нет, почему – неважно? Я...
– Что – вы? – нетерпеливо произнесла Наташа. – Говорите! Что же вы остановились?
– Я недавно начал работать в группе, которая занимается созданием сериалов. Работа интересная и денежная, а мне очень нужны деньги... Но в свободное время я помогаю своему другу. Он режиссер, снимает авторское кино. Авторское кино – вещь некоммерческая, больших сборов не ожидается... Зато мне предоставлена полная свобода. Вот для этого фильма я и нашел книгу Рудольфа Фишера.
– О чем же будет ваш некоммерческий фильм?
– Об одной женщине. Рудольф Фишер – известный довоенный критик. Он, наверное, единственный, кто сумел сформулировать принципы построения человеческого образа с помощью кинематографических приемов...
– Что за женщина такая? – со скрытой ревностью произнесла Наташа. Она прекрасно знала, над чем работает Никита Рощин, но ей хотелось услышать это еще раз – в его интерпретации.
– Вам правда интересно? Что ж, я не против рассказать вам, моя невидимая собеседница... – Наташа поняла, что он опять улыбается. – История происходит в начале прошлого века, лет сто назад. Тогдашнее время чем-то было похоже на наше – тоже начало века, то же ощущение великих перемен, большие надежды и предчувствие грядущих катастроф, небывалый расцвет науки и техники, брожение умов... И на фоне этого – она. Словно этуалью слетела она на нашу землю...
– Кем, простите?
– Звездой. Она словно не от мира сего... Там еще герой будет в фильме, литератор Сойманов – он все ищет идеальную женщину, которую смог бы полюбить. И вот он находит ее...
– Как ее зовут?
–
– Погодите! – прервала его Наташа. – Я попробую угадать имя...
– Нет, вы не угадаете. У нее очень простое имя. Наталья.
– Наталья? Все-таки вы решили назвать свою героиню Натальей? – смятенно спросила Наташа.
– Все-таки? Почему вы сказали «все-таки»? Впрочем, неважно... – неожиданно сбился он. В темноте тускло загорелся экран мобильника, и Наташа увидела профиль Никиты рядом. Он держал в руке телефон. – Черт, похоже, мы застряли тут надолго. Сколько сейчас? О, мы здесь торчим уже двадцать минут!
– Вы куда-то торопитесь?
– Да, конечно! Меня ждут. Меня ждет моя девушка. Она волнуется, наверное... И позвонить ей нельзя – связи нет.
«Это ты о Кате своей! – с досадой подумала Наташа. – Ах, Никита! Ты так влюблен, что даже не замечаешь очевидного – у нее другой, она тебя просто использует. А ты даже не подозреваешь об этом...»
– Меня тоже ждут. Мой жених, – сказала она. – Наверное, тоже волнуется...
– Да мы с вами просто собратья по несчастью!
– Но вы... вы еще не все рассказали о своем фильме. Как он будет называться?
– Пока рабочее название – «Полет мотылька».
– Почему – мотылька? Вы же говорили, что она – этуаль...
– Она, героиня, все это и есть – мотылек, звезда, пролетевшая комета... Ее можно назвать как угодно – потому что она летит по жизни, сама не зная куда. Легкая, загадочная, прекрасная... недоступная и желанная...
– Как вы о ней... – протянула Наташа. – Похоже, образец вы нашли не только в книге Рудольфа Фишера, но и в жизни.
– Вы правы. В этом образе многое от моей девушки. Не все, конечно, но многое...
– Вашу девушкой тоже зовут Наташей?
– Нет, ее зовут Катей. Я не захотел использовать это имя – потому что фильм должен закончиться трагически. Моя героиня погибает. Я бы, конечно, хотел счастливого конца, но таковы законы жанра. И вообще – иного выхода нет. Та любовь, которая выпадает ей, ее же и губит. Я не собираюсь желать такой судьбы своей Кате! Я... я очень люблю ее. Очень... – пробормотал он тихо, словно только для себя. – Если честно, ее иногда даже смущает мое преклонение перед ней.
– Значит, оно ей не нужно, – спокойно произнесла Наташа.
– Что? – вздрогнул Никита. – Господи, скорее бы все это закончилось, сколько еще можно стоять в этом тоннеле... Нет, вы не правы. Вы совсем не знаете Катю!
– Ну и что? Зато я знаю, что мы часто ошибаемся в жизни. Вот я, например... У меня чудесный жених, который ради меня готов на многое. Но меня не покидает ощущение, что моей судьбой он не является. Что есть кто-то другой – и только ему я предназначена...
Их разговор давным-давно перестал быть обычной болтовней случайных попутчиков, и, похоже, он начинал тяготить Никиту. Но он уже не мог прекратить его. Потому что в этой якобы случайной болтовне было нечто такое, что не могло не задеть его.