Добро побеждает любовь
Шрифт:
Было бы нечестно сказать, что врачи ничего не делали – у меня регулярно брали анализы, облучали, просвечивали, разглядывали. Мне стало казаться, что доктора не знают, как меня спасти.
Наконец меня озарила ещё более страшная догадка: меня и не собираются спасать – они наблюдают за действием яда. Им интересно, от чего и как я умру. Моя смерть послужит их науке. Или секретным службам. Они не могут обнаружить яд, пока он не активизировался в моём организме. То есть они ждут, когда яд меня убьёт.
Я попытался прощупать
– Мне кажется, мне не помешал бы свежий воздух. Вы не против, если сегодня я отправлюсь на прогулку в город?
Капитан и главврач переглянулись, и Димитриан ответил твёрдым голосом:
– Исключено.
Дориан нервно кивнул, соглашаясь:
– Покинув стены больницы, вы может навредить себе и окружающим.
– Правила есть правила, – простовато улыбнулся я и виновато вернулся в койку.
Решение было принято: бежать! Бежать, пока ещё есть хоть какой-то шанс и время что-то предпринять, пока яд не подействовал.
Но как бежать? За дверью круглосуточно дежурили двое мордоворотов, а окно палаты находилось на уровне двадцатого этажа.
Когда посетители ушли, я тщательно осмотрел свою «камеру». Из мебели в ней были койка и столик, на котором стояли фрукты и бутылка воды, на стене висел телевизор, в углу была вешалка с моей одеждой. Вот и всё. Негусто.
Я не мастер побегов, но и сам Гудини вряд ли что-то придумал бы со столь скромным реквизитом. Однако близость смерти активизирует смекалку.
Решение пришло вечером, когда я собирался спать и решил напоследок выпить воды из пластиковой бутылки. Не глотая, я выплюнул воду на койку. Вылил на простыню остатки воды из бутылки. Лёг в мерзкую холодную и мокрую постель, поворочался в ней, пока не стала мокрой моя пижама, и, наконец, встал. Сделал мученическое лицо и приоткрыл дверь.
Стоявшие по обе стороны проёма охранники обернулись.
– Чего надо? – спросил один из них.
– Эй, да ты весь взмок, – заметил другой.
Я печально кивнул:
– Налицо усиление потоотделения по всей площади тела, – подтвердил я, едва шевеля языком.
– Чего? – переспросил первый.
– Можно мне свежую простыню?
Второй пожевал задумчиво губу и ответил:
– Не положено.
Я смиренно кивнул.
– Тогда позовите доктора Дориана.
– Какого ещё доктора? – ответил первый. – Час ночи на дворе.
– Тогда можно мне свежую простыню?
– Чёрт с тобой, – ответил второй и велел первому: – Сгоняй ему за простыней.
– Где я её возьму? Больница пустая.
– Ты баран, дежурные-то есть. У нянечек спроси.
Первый недовольно пробурчал что-то в ответ и ушёл искать мне свежий комплект белья.
Через пять минут дверь открылась.
– Держи, – рявкнул вернувшийся охранник
Я услышал, как он жалуется второму:
– Нянечки – сущие фурии, чуть не убили меня, когда я к ним постучался. С виду – божьи одуванчики, а на деле – диверсионный отряд.
Я приоткрыл дверь:
– Можно мне ещё воды?
– Ты что, до утра потерпеть не можешь?!
– У меня обильная влагопотеря.
– Сгоняй ему за водой, – приказал старший охранник.
– Почему опять я?
– Потому что есть такое слово «субординация».
Младший просверлил меня взглядом и снова ушёл.
Тем временем я подошёл к окну и открыл его нараспашку.
– Что это ты делаешь? – проворчал оставшийся охранник, заглянув в комнату.
– Понижаю температуру. Вы же видите, что у меня жар.
Вернулся младший охранник с бутылкой воды.
– Какого чёрта, – разозлился старший, – не мог сразу несколько бутылок принести? А если он ещё захочет, всю ночь будем за водой бегать?
– Я постараюсь вас больше не беспокоить, – соврал я.
Через час, намочив уже новую простыню, я снова высунулся наружу.
– Что, опять?! – взревел старший.
– Можно мне ещё комплект белья?
– Я больше к нянечкам не пойду! – запротестовал младший.
– Хочешь позвонить доктору Дориану, чтобы он за тебя сходил? – прикрикнул старший. – Если этот хлюпик станет утром на нас жаловаться, по головке не погладят.
Негодуя, младший сходил за новым бельём. Когда он вернулся, в руках у него была толстая стопка из нескольких комплектов.
– Чтобы всю ночь не бегать, – бросил он зло.
– Спасибо, – жалостливо простонал я и с виноватым видом протянул руки к стопке.
– Э, подожди-ка, – спохватился старший охранник. – Мне кажется, я знаю, что он задумал! Собрался бежать, умник?!
Он решительно подошёл к распахнутому окну и глянул вниз. Потом сравнил расстояние до земли и размер стопки белья. Неужели он всерьёз предполагал, что я собираюсь спуститься с двадцатого этажа на нескольких простынях?
Осознав несостоятельность своих подозрений, старший позволил младшему:
– Ладно, отдай ему бельё. А ты давай спи, а то я сам тебя из этого окна выброшу.
Я печально опустил глаза:
– В моём положении это было бы лучшим вариантом. Боюсь, что на самоубийство у меня не хватит смелости, но за идею спасибо.
– Не дури, – проворчал старший, и охранники вышли.
Итак, я приступил к финальной части своего плана. Стараясь не шуметь, я сделал из вешалки и пяти простыней чучело, на которое натянул свою пижаму. В голову чучела я напихал фрукты, а опустевшую тарелку переставил со столика на подоконник. Надел костюм и ботинки. Тапочки поставил на подоконник. Подтащил чучело к раскрытому окну и выбросил его наружу. От удара об асфальт фрукты драматично разлетелись в разные стороны.