Добро пожаловать в Рай
Шрифт:
Я не понимала сейчас ни себя, ни его. Не понимала, что же происходит в моей жизни. И что еще хуже, боялась, что никогда не смогу осознать.
– Лучше всего мне поесть в своей комнате, спасибо.
– И не дожидаясь ответа, поворачиваюсь спиной и иду к постели, чувствуя, как глаза Гутмана буквально жгут мне спину.
– Хорошо, как скажешь.
Глава 11
Через пятнадцать минут мне принесли завтрак. Я поела в одиночестве своей кельи чувствуя себя полной идиоткой. Влюблена - так действуй, но нет. Мое упрямство заполонило похоже всю мою сущность, встало во главу всего... И рушит теперь мою судьбу. Нет, дело не в том что я мечтала о реальном замужестве с боссом - такого просто не могло произойти. Но хотя-бы... какие-то отношения. Нормальные. Я же веду себя по-идиотски! Прекрасно осознаю это... и продолжаю в том же духе.
Через час ко мне заглянула Алина. Спросила о самочувствии и ушла. Я сказала что голова болит. После нее зашла София. И тут у меня реально разболелась голова.
– Роберт на прогулку пошел с соседом. Они друзья детства. Почему ты с ними не пошла? Не интересны друзья будущего мужа?
– Голова болит, поэтому.
– Да? А выглядит так, словно между вами кошка черная пробежала. Поругались, да?
– с притворным сочувствием спрашивает бывшая. Как же хочется послать ее в ответ к такой-то матери. Но вместо этого цепляю на лицо сладкую улыбку:
– Нет, что ты, мы никогда не ссоримся с Робертом. У нас все просто замечательно.
– А чего на завтрак не пришли?
– Из постели не хотелось вылезать, - сладко потягиваюсь, а у самой руки чешутся - так и хочется в горло любопытной бабе вцепиться.
Отделавшись от Софии брожу несколько часов по дому. Он огромен, столько комнат. Мне поначалу неловко было совать всюду свой нос, но Роберт с матерью уехали по делам, как пояснила мне бабуля. Она же долго увещевала меня быть как дома, осваиваться здесь, потому что после свадьбы Роберт планирует именно тут обосноваться. Это фарс, но я не могла отказать себе в любопытстве. Больше всего мне понравилась огромная библиотека. Набрав книг я вернулась к себе в комнату и читала интересный детектив, пока не уснула. Проснувшись спустилась на кухню и поужинала с бабулей. Ни Софии, ни Алины, ни Гутмана. Я не знала что и думать. Но с Надеждой Михайловной мы отлично проводили время. За покером, которому учила меня старушка.
Полночь. Меряю шагами свою маленькую комнатушку. Босса нет, устала прислушиваться к малейшему шуму и выглядывать в коридор. Он точно с Софией! Эта хищница не зря тут кружила. То меня выспрашивала, то как сквозь землю провалилась! Ревность впивается в меня когтями, оставляя болезненные царапины. Я измучена, едва на ногах стою. Присаживаюсь на минутку на постель и отрубаюсь.
Утром подскакиваю как ужаленная. Проспала! Теперь никогда мне не узнать, во сколько вернулся Роберт. И вернулся ли вообще - впивается в мозг мысль, когда заглядываю через смежную дверь в его спальню. Кровать застелена идеально. Неужели не ночевал?
Спускаюсь на завтрак мрачнее тучи и снова провожу целый день в компании бабули. Я уже просто в бешенстве. Но не показываю виду. Не дождутся. Ни София, ни Гутман.
Вот только не понимаю, если у них все в порядке, зачем было меня тащить сюда? Представлять невестой? Говорить о замужестве, свинцовой тучей нависшем надо мной... И пропадать, бросать меня в огромном доме и на глаза не попадаться, ни разу не попытаться дотронуться до меня, поцеловать... Это не спектакль, не фарс, это водевиль какой-то! Комедия абсурда!
– Мда, странно что Роберт привез тебя сюда, а сам пропадает который день. Очень странно.
– Буквально озвучивает мои мысли за завтраком Надежда Михайловна.
Не знаю что ответить. Это все равно что заключение в одиночной камере - второй день не вижу босса. Все стадии прошла. И жгучую ревность, и отчаяние, и злость. Что же делать?
В последней попытке «сохранить лицо» заявляю, как можно спокойнее:
– Да нет, все хорошо. Мы любим друг друга, - успокаиваю себя тем, что вынуждена защищаться этой ложью. Не моя миссия раскрывать глаза родственникам Роберта. Пусть сам из этого выпутывается. Но эта ложь застревает у меня в горле, и поэтому голос, которым произношу вынужденные слова, получается сдавленным.
Но бабуля, кажется, довольна.
А я, понимая что лгу, чувствую необъяснимую душевную боль. Делаю глоток чая и отворачиваюсь к окну. Вижу, как на подъездной дорожке останавливается автомобиль, из него выходит босс с мамой. Вздрагиваю, ставлю чашку на стол, начинаю ерзать на стуле.
– Что такое, деточка?
– вопросительно смотрит на меня Надежда Михайловна.
– А, наши приехали!
– радостно восклицает, посмотрев в окно.
– Так иди встречай жениха.
Меня охватывает дрожь. Меньше всего хочу сейчас встретиться с Робертом под пристальным наблюдением матери и бабки. Но и сидеть как приклеенной на стуле - тоже не вариант.
Иду навстречу боссу, опустив глаза в пол, пряча в них обиду и мрачную безнадежность.
– Мирочка, дорогая, - восклицает Алина.
– Так соскучилась, что решила на улицу к нам выйти?
– Да, я очень скучала, - поднимаю глаза и демонстрирую ослепительную улыбку, фальшивую до отвращения.
– Как я рад, - глубоким голосом произносит Гутман. Не могу встретиться с ним взглядом, чувствую, что он пристально изучает меня и от этого лицо начинает пылать.
– Прохладно, не нужно было выскакивать раздетой. Еще простудишься. Пойдем в дом.
В доме продолжаю держаться чуть отстраненно, с холодной вежливостью, которая, наверное, не вяжется с моим выходом на улицу - столь радушный жест и снова в свою скорлупу. Надеюсь, что Роберт поймет - не моя была инициатива, бабуля настояла.
В любом случае, останемся наедине и я ему об этом расскажу.
Наедине... Я и боюсь до жути, и жду этого.
После обеда, на котором только пару ложек супа в себя влить смогла, да и Гутман не демонстрировал наличие аппетита, поднимаемся к себе на этаж.
– Не хочешь узнать где я был?
– спрашивает Роберт возле двери в свою комнату.
– Может зайдешь? Мы ведь так и не посмотрели фильм.
– Сейчас?
– Почему нет? Ты занята? У тебя послеобеденный сон запланирован?
– Нет, интересная книга. Всегда ее предпочту фильму.
– Но ты сама его посоветовала.
– Не наобщался с Софией и решил кино о ней посмотреть?
– вырывается у меня.
Боже, как стыдно. Как глупо, зачем я это брякнула? Это же открытая демонстрация ревности!