Добродетель и соблазн
Шрифт:
Лишь после полуночи Ставру удалось убедить своих людей оторваться от застолья. Потребовались тычки и толчки, прежде чем последний дружинник оказался на улице и верхом на коне. Предстоял пятидневный бросок в Крым, и его люди отлично знали, что у них будет предостаточно времени, чтобы прийти в себя от пьянки. Распевая пьяные песни, они кое-как построились за командиром, который повел их беспорядочным строем по узкой проселочной дороге. Нарождающаяся луна бросала тусклый свет, который с трудом пробивался сквозь кроны деревьев. Но дорога была знакомой, а тех,
Совершенно трезвый, несмотря на поздний час, Ставр единственный был достаточно насторожен, чтобы заметить отблеск доспехов во тьме леса, окружавшего дорогу. Поначалу он не обратил на них особого внимания – по соседству было достаточно солдат. Это могла быть застава или ночной дозор. Однако услышав крик птицы, он медленно вытащил меч из ножен. Птицы не поют по ночам. Держа меч в поднятой руке – сигнал его людям, – он почувствовал, как у него волосы встают дыбом.
– Приготовиться к бою, – тихо подал он команду по цепочке.
Теперь движение было явно заметно за каждым деревом и кустом.
– К оружию! – вскричал Ставр, а его конь поднялся на дыбы, учуяв засаду.
И тут вдруг волна конников с саблями наголо вылетела на них из тьмы леса под боевой клич Шуйского.
– Держись! Держись! – кричал Ставр, преодолев шок от неожиданного появления Шуйского так далеко от Москвы, призывая своих дружинников устоять под натиском бесчисленной массы конников. И несмотря на одурманенные вином головы, его бойцы мгновенно ожили, инстинктивно отвечая на удары, защищаясь с отчаянным мужеством против превосходящего числом противника. В ожесточенной рубке они яростно прокладывали себе путь сквозь ряды нападавших. Но несмотря на их храбрость и отвагу, силы были слишком неравны. Один за другим падали мертвыми бойцы Ставра, пока вокруг него не осталась лишь горстка воинов.
А еще через несколько минут кровавой схватки он остался один.
Но и отряд князя был жестоко изрублен. Многие были убиты, а оставшиеся в живых предпочли скрыться во тьме, спасаясь в лесной чаще. Большинство не хотели жертвовать жизнью ради человека, которому они служили только из страха. Может, Шуйский не заметил их поспешного бегства или не мог воспрепятствовать ему, только, когда бой затих, он тоже оказался один.
Ну наконец-то, подумал Ставр, пытаясь перевести дух: человек, которого он так давно хотел убить, находился всего в нескольких шагах от него.
Каким юным он оказался при ближайшем рассмотрении, с удивлением обнаружил Шуйский, окидывая оценивающим взглядом любовника своей жены. И с удовлетворением заметил, что у того серьезно повреждена левая рука.
Впрочем, оба они были измучены, покрыты кровоточащими ранами и едва держались на ногах, тяжело дыша. Однако каждый был полон решимости прикончить соперника.
– Ну вот мы и встретились… наконец… казацкий пес, – хрипло прорычал Шуйский.
– Да, у меня есть кое-что твое.
– Теперь уж… ненадолго. – Шуйский поднял свой меч и кинжал, оценивая расстояние до раненой руки гетмана.
– С сегодняшней ночи –
В лунном свете зазвенела сталь. Шуйский отчаянно пытался парировать выпады гетмана. Оба сознавали, что сражались не на жизнь, а на смерть. Здесь не могло быть компромисса, ни один не попросит и не даст пощады, никто не призовет их остановить смертельную схватку.
Столь разные, как день и ночь, каждый оспаривал у другого свое право на жизнь. Их свирепая, безжалостная борьба, их сила были равными, и никто на свете не смог бы предсказать исход поединка.
Ведомые яростью и жаждой мести, они обменивались выпадами, наносили удары и раны, но ни один не был способен нанести последний, роковой удар. Силы убывали, они уже едва держались на ногах. И хотя гетман был вынужден по большей части сражаться лишь правой рукой, его юность и проворство брали свое. Он явно оказался не по зубам Шуйскому, терявшему последние силы. Почувствовав смертельную опасность, тот прибегнул к коварной уловке.
– Ты не доживешь до того… ты не увидишь, как родится твой ублюдок, – прохрипел он.
Ребенок! У Татьяны будет ребенок!
В этот момент Ставр на какую-то долю секунды ослабил бдительность.
И тут князь пронзил его мечом.
Сраженный смертельным ударом, гетман упал на землю, а Шуйский, весь дрожа, пошатнулся и едва не последовал за ним. Он был слишком слаб, чтобы насладиться своим триумфом, его мозг лишь фиксировал сам факт того, что он выжил. У князя едва достало сил, чтобы вскарабкаться на коня. Оказавшись в седле, он обхватил руками шею коня и потерял сознание.
Когда он чуть позже пришел в себя, ему стало ясно, что у него не было ни малейшей возможности выполнить обещание и привезти голову гетмана. Но он получит удовольствие, сообщив жене, что ее любовник мертв.
А затем придет черед ее самой и ее ублюдка.
Он повернул коня к дому.
Глава 16
Господь все же смилостивился над Татьяной, никогда не нарушавшей его заповедей и не грешившей, если не считать грехом слишком сильную любовь. Своей милостью, а может, в наказание за черные деяния князя Господь сделал так, что князь Шуйский на обратном пути скончался от ран.
Однако княгиня встретила известие о смерти мужа с безмолвным безразличием. Все пришло слишком поздно. Ее жизнь кончилась.
После получения сообщения Сигизмунда о происшедшей бойне многие дни дворня Татьяны опасалась за ее здоровье. Она не спала, почти не ела, не различала дня и ночи. Едва замечала свою дочь. Ее возлюбленный умер, и она обезумела от горя. Когда дни превратились в недели, душевные муки прорвались слезами, она часами плакала, пока не превратилась в бледный изможденный призрак. Выплакав все слезы, она беспрерывно смотрела в окно, словно в ожидании того, кто, как всем было известно, никогда уже не придет.