Доброе лицо зла
Шрифт:
Прямо на кончик сигареты Крячко упала тяжелая капля. Станислав удивленно посмотрел на зашипевшую сигарету, поднял взгляд к небу и присвистнул:
– Ни-и фига себе! Друзья мои, мы заболтались, а сейчас такое начнется! Спасаемся в «Трактир на Пятницкой».
Так Крячко с Гуровым называли небольшую и очень уютную закусочную на углу Пятницкой и Климентовского переулка. В «Трактире», поименованном так в честь очень популярного лет тридцать назад детективного фильма, к Гурову и Крячко привыкли как к постоянным клиентам. У них даже свой излюбленный столик был около окошка.
– К тому же не знаю, как у вас, – продолжал Станислав, – а у меня ни крошки с утра во рту не было, и сейчас кишка кишке колотит по башке. Пиво не в счет, хоть его и называют жидким хлебом.
Станислав Васильевич всегда отличался отменным аппетитом! Лев согласно кивнул, Покровский, в каких бы расстроенных чувствах он сейчас ни пребывал, тоже не собирался вымокнуть, как мышь. Все трое дружно поднялись со скамейки и двинулись к выходу из скверика.
Но маленько запоздали! Гроза разразилась мгновенно, как по команде, не успели они перейти Пятницкую.
Ветвистые лиловые молнии силились разорвать плотный, точно войлок, слой низких туч. Резко сразу ударил теплый летний ливень. Его крупные капли разбивались о крыши, о ветви деревьев в мелкие водяные брызги, предвестницы радуги. Запузырились лужи. В них с победным чириканьем купались встрепанные воробьи. Веселая получилась гроза, совсем не страшная. Даже гром грохотал как-то по-домашнему, басовито урчал и мурлыкал, точно громадная небесная кошка.
…Лишь промокший, но довольный жизнью «друг и соратник» пообедал по-настоящему и даже от кружки кегового «Афанасия» не отказался, точно мало пива сегодня выпил. Гуров и Виктор Алексеевич ограничились кофе, который здесь тоже был отменным.
Насытившись, Станислав хитро улыбнулся и продолжил свой рассказ, прерванный грозой:
– Точно, говорит мой паренек, водятся тут такие! Называют себя как-то хитроумно, чьи-то дети. Вулкана, что ли? «Тумана», – подсказываю я ему. Ну да, его самого. Спрашиваю, как, мол, они ему нравятся и что он может о них сказать. Замечу, что у нас на этот момент с Витей – он, Алексеич, твоим тезкой оказался! – полное взаимопонимание, и очень пареньку пообщаться хочется. Похвастать своими подвигами на алкогольном фронте, в молодости такое случается по причине свойственной этому возрасту дурости. Относительно всех «Детей тумана» он ничего толком сказать не может, но вот один из них, Паша, у которого кликуха, если по-ихнему, Кирдан, оказался отличным парнем, своим в доску. Кликуха в самое яблочко, потому что кирнуть Пашка очень не дурак! А познакомились они в прошлое воскресенье, у Пашкиного приятеля дача по соседству. Но к тому моменту, как в компании появился Пашка, сам Витя был уже солидно на рогах и помнит все не слишком четко. Кто из ребят его привел? Так уж ли важно! – Крячко довольно улыбнулся. – Замечу: я не забываю кивать, поддакивать и проявлять живейший интерес. Даже завистливо охаю: вот, дескать, как весело молодежь живет! Но, с другой стороны, не перестаю его подначивать. С этакой тоской во взоре говорю: «Эх, было ведь и наше времечко, да все вышло! Разве вы умеете пить? Разве ваше хилое, анемичное поколение способно загулять по-настоящему? Вот мы да-а… Мы гуляли!.. Так гуляли, что звезды с неба сыпались и земля ходуном ходила». Паренек и рад такому благодарному слушателю, и слегка обидно ему за «хилое, анемичное», хочет, понимаете ли, доказать, что они не хуже, заливается соловьем. Словом, Витя с друзьями квасили уже пятый день подряд, с глубоким погружением и зависанием.
…Ливень все усиливался. По оконному стеклу извилистыми пульсирующими ручейками бежала вода. Тяжелые капли разбивались о стекло, словно выстукивая какой-то затейливый джазовый ритм. Гром
Гуров сидел, механически пощелкивая ногтем о край кофейной чашечки, уставившись в туманное окно закусочной незрячими глазами. Он молчал, словно полностью погрузившись в свои мысли. Однако при всей внешней отрешенности не пропускал ни одного слова, сказанного Крячко.
– Лев, ты не уснул там? – несколько обиженно поинтересовался Крячко. – Ты вообще меня слушаешь?
– Самым внимательным образом. Продолжай, Стас. Пятый день – это как раз и было воскресенье?
– Ну да. И кто-то привел на огонек того самого Пашу-Кирдана. Он в развеселую компанию вписался идеально, вошел, как патрон в патронник. Сначала они пели песни под гитару. Потом Паша, к тому времени уже лыка не вязавший, на гитару сел. С фатальными для инструмента последствиями. Тогда они стали петь а капелла. По словам моего молодого приятеля, получалось очень душевно и здорово, только собака на соседской даче выла, мешала, зараза. А еще одни соседи-дачники вызвали наряд ППС, решив, что кого-то убивают.
Тут Гуров не выдержал, рассмеялся. Даже Виктор Алексеевич бледно улыбнулся.
– Пэпээсники приехали, – посмеиваясь, продолжал Крячко. – Трое человек и тоже с собакой! Но – даром, что менты – оказались нормальными, правильными парнями. Им налили, они выпили по сто грамм. Только водитель ихнего лунохода отказался. И собака тоже пить не стала, потому что сука она! А когда менты отвалили, у кого-то появилась идея начистить Паше рожу, чтобы на общественные гитары не садился. Только Паша оказался крепким парнем и сам кому-то в репу въехал, хоть кирной был в дупелину.
– Все это интересно и забавно, – пожал плечами Гуров, – но…
– Интересно будет сейчас! – остановил друга Крячко. – Все быстро помирились, поклялись в вечной дружбе и выпили за это дело еще по одной. Вот тут-то Паша-Кирдан стал безудержно хвастать. Дескать, они с ребятами провернули вчера та-акое дело! Только о деле – тс-с! – это секрет. Он обещал молчать, как жареный карась. Но по гитаре он каждому, кто здесь присутствует, тоже обещает купить. Не по простой, а по коллекционной. Не хуже, чем у Джона Леннона была. Если в среду все пройдет удачно. Дескать, к четвергу-пятнице денег у него будет немерено. И тогда он покажет, какая у него широкая натура и как он умеет дружить. Он тут всех в коньяке искупает!
– Ого! – насторожился Гуров. Виктор Покровский тоже сразу вышел из унылого ступора, глаза его заинтересованно блеснули, около рта появились жесткие складки. Лев наморщил лоб, изумленно поднял брови, что-то прикидывая. – Дело, значит, провернули в субботу. А бешеные деньги должны свалиться на Пашу сегодня-завтра? И «тс-с!». И «если в среду»… Любопытно…
– А я о чем?! – довольным голосом сказал Крячко. – Но это еще не все, что кот в зубах принес. Дело в том, что новые приятели пришлись Кирдану очень по душе. И он стал их всех поголовно агитировать: мол, присоединяйтесь, парни, к нашей тусовке! Это «Дети тумана» имелись в виду. Расписал яркими красками, как весело они проводят время. По словам тезки Виктора Алексеевича, был очень убедителен. Такое случается, когда и у оратора, и у слушателей по бутылке с хвостом водки во лбу сидит. Между делом упомянул Паша, что в ближайшую субботу состоится их очередная встреча. Здесь, совсем рядышком, на излучине Чертановки.
– Значит, послезавтра, – задумчиво произнес Гуров. – Все любопытнее!
– Точно! – подтвердил Станислав. – Сбор в десять утра. Паша уверял Виктора и всех остальных, что будет очень весело, интересно, даже турнир какой-то намечается. И вот я думаю, Лева, что стоит нам это мероприятие посетить. Так, втихаря. Не афишируя своего присутствия. Посмотреть на детишек поближе. Я уже приблизительно вычислил место их сбора.
«Да, – говорил себе Лев, пытаясь увязать то, что узнал и продумал сегодня сам, с рассказом Станислава. – Пожалуй, что стоит. Глядишь, и Пугачева там встречу, это умнее, чем искать его по всей Москве неизвестно где. И все же не дает мне покоя сегодняшнее убийство! Есть связь с нашим делом? Или нет?»