Добротолюбие. Том V
Шрифт:
6) Надлежит тебе строго держаться того, что смиряет плоть и ум освобождает от всего вяжущего и гнетущего. Вот что я разумею: умеренное ястие, легкое питие, краткий сон, стояние на молитве по силе, преклонение колен с смиренным видом, бедная одежда, мало-говорение и то по нужде, и другое, что сколько-нибудь может укрощать плоть. Вместе с сим надобно завести и то, чем ум возбуждается к деятельности и сердце располагается прилепляться к Богу. Таковы: чтение Священного Писания и святых его толковников, умеренное, разумное псалмопение, размышление о том, что прочитывается из писаний, и о дивных вещах, видимых в творении, и устная молитва, пока святая благодать Духа действенно подвигнет ее из сердца. Тогда другой праздник и время иного ликования, не языком возбуждаемого, а из сердца Духом действенно исторгаемого.
7) Это ты теперь совершай так: сделай, сколько можешь, коленопреклонений, потом сядь и молись; утомившись молиться, переходи к чтению, как сказано, и опять возвращайся к молитве; намолившись досыта, встань на псалмопение непродолжительное, от него опять переходи к молитве, – и утомившись над
8) Над всеми добрыми делами державствует молитва: слезу покаяния она рождает, к умирению помыслов весьма много содействует, будучи понуждаема Единого Бога почитать высочайшим миром; любви к Богу она есть родительница; мысленную силу души она одна очищает, Бога представляя родителем и ангельской чистоты; вожделетельную силу души чистою для Бога сберегает: ибо, прилепляясь к Богу и беседуя с Ним, безмерно и преестественно благим и добрым, она и вожделение все прилепляет к Богу; раздражительную часть души в такой мере укрощает, в какой припадает, молится и просит Бога, смиряя и душу чрез такое припадание, потому что никто, в то время как молится и просит, не может держать в душе несмиренное, или гневливое мудрование. Посему, сводя все воедино, могу сказать, что все силы души и все действия ее нравственные и умственные преподобная молитва очищает и исправляет, особенно когда вземлет с собою и созерцание Бога, и последующую за ним божественную любовь, при мирном строе жизни и поведении, по сказанному прежде. Из какого же места сердца источается слеза, там да мыслится и зрится помысл твой, склоняясь внутрь тебя путем дыхания во время молитвы, и там да пребывает, сколько можно. Ибо это крайне благотворно, – производит частые и обильные слезы, пресекает пленение ума, водворяет мир мысленный, дает ход молитве и содействует обретению молитвы сердечной, благодати животворящего Духа, во Христе Иисусе, Господе нашем.
9) Есть пять деланий безмолвия: молитва, или непрестанная память Иисусова, вводимая путем дыхания; без всякого стороннего помышления, которая (молитва) усовершается чрез всестороннее воздержание, – т. е. и чрева, и сна, и других чувств, внутри келлии со смирением; псалмопение мерное; чтение такое же из божественных Евангелий и святых отцов, из глав о молитве, особенно Нового Богослова, Исихия и Никифора; размышление о суде Божием, о памяти смертной и о подобных предметах, и небольшое рукоделье. Прошедши все, опять следует возвращаться к молитве, нудя себя без жалости к таким деланиям, пока ум привыкнет отлагать парение свое памятию о Господе и непрестанным приникновением к болезнованию сердца. Таково делание новоначальных монахов, желающих безмолвствовать, или безмолвников в новоначалии их безмолвствования. Таковой должен нечасто выходить из келлии и избегать свиданий и бесед со всеми, разве только по крайней нужде допуская, но и в таком случае со всяким вниманием и себя хранением, и притом сколько можно реже, потому что это не только новоначалъным, но и преуспевающим уже причиняет рассеяние мыслей.
10) Молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! умом в сердце творимая со вниманием, без всякого стороннего помышления, не вдруг такою является, но требует навыка. Сначала делается сие с нуждением, причем и сторонние помышления пресекают ее. Но труд, терпение и усердие производят, наконец, то, что она творится уже непринужденно сама собою. Привтечение сторонних мыслей долже не прекращается; но, наконец, и это проходит. Тогда молитва сия невозмущенно из сердца возносится умом к Господу, с верою, упованием и благоговеинством. И это есть сердечная молитва. Ее сопровождает теплота некая, которая зачинается с самого начала углубления ума в сердце для сей молитвы и содействует ему в отревании сторонних мыслей и чувств, и сама вместе с сим очищением ума от всего стороннего возрастает, усиливается и установляется. Когда сердце исполнится сею духовною теплотою, которая отлична от всех других теплот, тогда ум сидит неисходно в сердце и непрестанно к Господу взывает с теплотою, чисто и беспримесно. В сей молитвенной теплоте порождается в сердце любовь к приснопоминаемому Господу Иисусу, а из нее слезы сладостные источаются от вожделениия поминаемого Иисуса. Это – непрестанная молитва, которая едино есть с любовию к Господу.
11) Чтоб сподобиться сего и всего другого, что из сего последует (о чем говорить теперь не время), надо всячески стараться страх Божий иметь пред очами своими, с памятию Иисусовою внутрь сердца, а не как-нибудь вне, дабы оно сим образом удобно отревало не только нечистые и страстные, но и всякие вообще сторонние помышления. Плодом сего будет удостоверение в любви Божией к действующему так.
12) Блаженное состояние! – Но да поостережется сподобившийся сего взыскать явления Бога, чтобы вместо Света Истинного не принять того, кто есть сущая тьма, притворяющаяся светом. Если же иногда ум увидит свет без всякого искания его, пусть не принимает его и не отвергает; но пусть пойдет и спросит у имеющего силу различения таких вещей, и от него узнает истину, и по истине поступит. Это – если найдет настоящего опытного учителя, который знает дело не из Божественного только Писания, но сам испытывал просвещение свыше благодатию Божиею. Если же не найдет такого, то лучше не принимать, но во смирении предать дело Богу, почитая себя недостойным такого видения. Это узнали мы от отцов.
13) При всем другом и паче всего другого надлежит ведать следующее: как желающий выучиться стрелять не без цели или знака натягивает лук, так и возжелавший научиться безмолвию пусть имеет свой знак, – именно, чтоб быть всегда кротку сердцем и никогда ничем не возмущаться до гнева или неудовольствия. В этом легко успеть, если от всех уклоняться и больше молчать. Если же когда случится возмутиться, надо поскорее покаяться, себя укоряя, и положить строже внимать себе потом, чтобы тихо и с чистою совестию, положив начало, опять призывать Господа Иисуса и божественную Его благодать в успокоение души своей. Что и получит. И не только это, но душа его получит успокоение и от всех прежде стужавших ей страстей и бесов и неизреченною возвеселится радостию. Если впрочем они и стужат ей когда, но воздействовать на нее не возмогут; ибо она уже не лежит к ним и никакого не имеет желания их услаждений, так как все ее желание устремлено к Господу, дающему ей благодать. Брани же такой она подвергается по попущению, а не по оставлению. – Для чего? – Для того, чтоб не превознесся ум ее тем, что обрел истинное благо, от которого другие еще далеки, – но имел в сих бранях всегдашнее побуждение к смирению, им не только побеждая гордых супостатов, но и больших даров сподобляясь. – Коих да сподобимся и мы все от Христа, ради нас столько Себя смирившего, и всем смиренным богатую благодать подающего.
О внимании и молитве
Собрано из святых отцов [28]
1) Все рачение подвижника должно быть обращено на то, чтоб высшая часть души не была унижена восстанием низших сластолюбивых похотений. Ибо как бы душа свободным оком могла воззреть на сродный ей мысленный свет, прилепившись к низшим сластям плоти? Почему прежде всего надлежит подвижнически держать воздержание, – сие безопасное хранилище целомудрия, и владычественному уму не позволять вращаться в нечистых помыслах. Необходимо также иметь попечение о внутреннем человеке, чтобы ум пребывал непарительным и был прилеплен к славе Божией, как последней цели, если хотим избежать суда Господа, рекшего: горе вам, яко подобитеся гробом повапленым, иже внеуду убо являются красны, внутрьуду же полни суть костей мертвых и всякия нечистоты. Тако и вы, внеуду являетеся человеком праведни, внутрьуду же есте полни лицемерия и беззакония (Мф. 23, 27–28). Сего ради подвиг потребен великий, и притом законный, в сердце, в слове и в делах, да не вотще будет принята нами Божия благодать.
28
Кто потрудился, не сказано. И здесь излагаемые мысли сходны с Каллистом и Игнатием.
2) Как воск принимает образ формы, в которую вливается, или печати, какою печатается; так и мы своего внутреннего человека да образуем учением Господа нашего Иисуса Христа, делом исполняя сказанное Павлом: совлекшеся ветхаго человека с деяньми его, – да облечемся в новаго, обновляемого в разум по образу создавшаго его (Кол. 3, 9). Ветхим же человеком называет он все в частности грехи и осквернения. Будем, говорит, так образовывать своего внутреннего человека в обновлении жизни (Рим. 6, 4) до самой смерти, чтоб сделаться достойными истинно сказать: живу не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Многое потому потребно рачение и неусыпное попечение, как бы, действуя противно сей заповеди, не лишиться нам такого и толикого плода и не подпасть страшным угрозам за то. Когда же диавол покусится наветовать, и начнет с чрезмерною силою, как какие стрелы разжженные, пускать помыслы свои в безмолвствующую и мирствующую душу и внезапно воспламенит ее, делая надолго остающимся и трудно изгладимым воспоминание о том, что им однажды ввергнуто: тогда должно с сильнейшим трезвением и напряжением противостать таким нападениям, пока не изгладятся совсем, подобно атлету какому, с тщательным вниманием и быстрыми движениями тела отражающему нападки противника. Первенство однако ж в сем деле надо отдавать молитве и призыванию споборания себе свыше в пресечении брани и отвращении стрел. Сему св. Павел научает нас, говоря: над всеми же сими восприимите щит веры…. всякою молитвою молящеся (Еф. 6, 16–18).
3) Когда душа, ослабив собранность и напряжение мысли, начнет вносить в себя какие-либо воспоминания о каких-либо предметах, тогда помысл, необученный и неискусившийся, устремляясь к воспоминаемым предметам и ими одними занимаясь, одну прелесть заменяет другою долгим рядом и, наконец, низвергается в срамные и непотребные помышления. Такую небрежность и распущенность души должно поспешнее исправлять, возводя ум к тщательнейшему и напряженнейшему вниманию и понуждая его тотчас заняться добрыми предметами. Ибо настоящий философ, или истинно мудрый человек, имея тело как бы кабинетом души и безопасным местом убежища, на рынке ли бывает или на праздничном торжестве, на горе или на поле, или среди толпы людской, сидит себе в своем естественном монастыре, собирая ум внутрь и любомудрствуя о подобающем ему. Возможно и в келлии сидящему помыслами блуждать вне, и по рынку ходящему быть трезвенну, как в пустыне, в себя вовращаясь и Богу Единому внимая, не принимая впечатлений, толпою падающих на душу чрез чувства от чувственных вещей.