Добровольная жертва
Шрифт:
Я отцепила платье и пошла в Гарс. Но остановилась. Все еще не могла опомниться от ощущения чужой боли как собственной. И даже целостность моего тела не убеждала, что трагедия была не со мной. Я слепо смотрела на сияющий мир, залитый радостью величественно поднимающегося солнца. Наверное, так себя чувствует призрак, по недоразумению возвращенный в мир живых.
Дункан тоже медленно пришел в себя, вытащил из ладони застрявший клинок, словно занозу. И, только я вновь пошевелилась, метнул его так, что кинжал вонзился в землю вплотную к ступившей ноге, слегка оцарапав мой башмачок.
–
Дункан позвал Лэппа, который внимательно, совсем по-человечески наблюдал за поединком, достал из сумки чистую тряпицу и кое-как обмотал пострадавшую руку, предварительно плеснув на рану с обеих сторон ладони жидкостью из склянки. Лицо его было сплошным разочарованием.
– Магистр чем-то недоволен, кажется? – невинно полюбопытствовала я. – Уж не тем ли, что остался жив?
– Вы великолепны, Радона. Но вы не пифия. Не морочьте людям головы, – он опять уже улыбался чуть насмешливо, с неподражаемым чувством собственного превосходства над всем и вся. Как будто только что на коленях здесь ползал совсем другой человек. Этот же говорил снисходительно:
– Ваше нападение было успешным. Не ожидал. Разве что несколько замедленным. Не каждый будет так долго ждать, когда же вы соизволите собраться с духом. И все-таки вы победили. Но только потому, что вам сейчас попался человек и телепат.
– А вы утверждали, что вы зверь, – пожала я плечами.
– Я заблуждался, – честно признался магистр. – Оказалось – не все человеческое мне чуждо. Надо будет поработать с моим наставником над этой уязвимой точкой. Вы проникли в сокровенное. Я не помнил, как умерла моя мать. Знал по рассказам. И неважно, что представленная сцена могла не иметь ничего общего с бывшей в действительности, если я воспринял ее за чистую монету. Не так ли?
– Вообще-то я тоже приняла ее за чистую монету, – призналась я в свою очередь.
И предложила наивно:
– Может быть, обратимся в Совет Лиги? Они, как всегда, рассудят по справедливости, по собственным независимым источникам.
– Да, было бы любопытно, – отмахнулся он от предложения. – А если бы на вас напал не телепат, которого, как выяснилось, можно легко увлечь картинками, как быка красной тряпкой, и без помех прирезать? А если бы на моем месте был бы не вникающий в разум жертвы убийца или просто тигр-людоед без всякого интеллекта? И не один, а двое и более? Что тогда?
– Ваш вопрос уже дурно попахивает военным шпионажем, – скромно потупилась я.
Дункан рассмеялся как мальчишка. Почти как Дик. И, беззастенчиво уловив мою мысль, горько толкнувшую сердце, оборвал смех, скривившись в неприятной ухмылке:
– Да, я и забыл, что вчера с вами такое уже было. И вы, не знаю каким секретным чудом, но остались живы. Надеюсь, вы об этом чуде не забудете при случае. А пока я должен признать, что вы завоевали себе свободу, жрица. Если бы еще не дрогнули рукой и сердцем, то завоевали бы полностью. Второго шанса у вас не будет: я уже знаю ваше оружие. Придется вам придумать что-либо другое и все-таки ответить за неосторожные слова. Погуляйте пока до следующей встречи, жизнь моя. А там я все-таки предъявлю свои права, как бы вы в них ни сомневались.
Ну и наглец этот магистр подлых наук! И каким таким образом он умудряется раздуть такой жар в таких льдистых глазах? Зря я его пожалела! Ко всем его преступлениям, он еще и Гарс у меня украл!
Над ухом кто-то сочувственно всхрапнул. Подкравшийся Лэпп алчно принюхивался к растрепанной косе. Я отмахнулась, но он увязался за мной, бросив хозяина, усевшегося спиной к уходящим на самом краю крутого берега.
– Заберите от меня своего нахального дружка! – крикнула я уже издали.
– Зачем? – искренне удивился Дункан, оглядываясь через плечо. – Он сам так решил. Считайте, что я вам его подарил. В качестве моей благодарности за сегодняшнее великолепное утро. Не пешком же вам возвращаться в рабство!
– Не надо мне таких подарочков! Такой меня съест по дороге. И я сама выбираю себе спутников.
– Опять маленькая фея топорщит серебряные крылышки! Вы сами отродясь не выбирали! Все делалось за вас, – упрекнул меня благодетель.
Да кто он такой, чтобы меня упрекать? Сам с рождения под орденской пятой Великого Долга и Ее Величества Ответственности! А еще о свободе смеет разглагольствовать.
– Не капризничайте, Радона, – бровью не повел на мои претензии недавний дуэлянт. – Путь не близкий, на обычной кляче из тех, что вы называете породистыми иноходцами, не меньше суток займет. Мой друг гораздо быстрее бегает. И в седельных сумках вы найдете все необходимое в дороге. Кроме того, Лэпп верный боевой конь, и может в случае нужды заменить долгожданного рыцаря-спасителя, а то и нескольких. Берите, не пожалеете. Потом вернете, если не нраву придется.
Я подозрительно оглядела подарочек от ушей до подков и обратно. Коник тут же изобразил такую умильную жалобно-просительную морду, словно сидел на паперти с шляпой для подаяния между копыт. Золотистые глаза тепло мерцали, накапливая в уголках сиротливые слезки. Если это действительно Тварь, то я пропала.
Желтогривый потерся приунывшей мордой о приглянувшуюся косу.
– Это вам не полотенце, слезки ваши вытирать! – проворчала я, отбирая косу. Коник уцепился за нее зубами, словно за поводок и дернул легонько, протащив меня за собой по направлению к Гарсу как упирающуюся собачонку на ошейнике. Я заорала, догоняя новообретенного хозяина, и в отместку затормозила его, повиснув на роскошной львиной гриве.
Одна из седельных сумок, получив добрый тычок, вдруг истошно взмякнула, клапан зашевелился, высунулись усы и два уха, и на меня зашипела, жмуря сонные еще глазки, рассерженная мордочка кота Брыся. Увидев, что ему не рады, он тут же нырнул обратно в сумку, забыв прибрать за собой полосато-крапчатый хвост. Лэпп, найдя новую жертву, выпустил косу и, пытаясь цапнуть неожиданного пассажира, закрутился волчком.
– Ага, а в седельных сумках нашлось все самое необходимое в дороге! – возмущенно передразнила я дарителя.