Добровольный Плен
Шрифт:
— Ешь, Ева.
— Спасибо, я не голодна, — опускаю глаза, потому что не могу вынести его темный изучающий взгляд.
— Попробуй немного, тебе понравится. — Он протягивает мне свою вилку с кусочком утки. Замираю, не зная, как себя вести. — Открой ротик… — И я открываю, пробуя мясо с его вилки. Это действительно вкусно. — Нравится? — в его глазах горит огонь, и, кажется, я в нем сгораю. Киваю и слизываю остатки соуса с губ. — Расслабься, ты напряжена, просто ешь и наслаждайся вкусом.
Он наливает мне ещё шампанского и удовлетворенно кивает, когда я начинаю есть.
— Простите…
Извиняюсь и беру салфетку, пытаюсь oттереть соус, но делаю еще хуже. Становится так неловко и стыдно, что хочется сбежать. Весь вечер я нахожусь в напряжении и никак не могу расслабиться.
— За что ты извиняешься?
— Я такая… — не могу найти себе определения. — Это некрасиво… и…
— Ева, это всегo лишь капля соуса, не стоит извиняться, и обращайся ко мне на «ты».
— Хорошо, прости, — зачем-то вновь извиняюсь, потому что не понимаю, о чем нам говорить. Я вообще не понимаю, зачем я здесь. Нервно отодвигaю тарелку и бокал. Я хочу домой, мне стыдно, неловко и немного страшно. — Кто вы? Что вы от меня хотите?.. Ты хочешь… — поправляюсь, путаясь в обращениях.
А он молчит, долго меня изучая, будто думает над ответом. Вздрагиваю, когда на террасу неожиданно входит официант, забирает тарелки и грязные салфетки, приводя стол в порядок. Иностранец вновь наполняет мой бокал, а себе наливает воды.
— Меня зoвут Давид Далматов, — откидываясь на спинку стула, произносит он. Давид — красивое имя, ему подходит. — Мой отец был русским, мать испанка.
— Был? — спрашиваю я, а потом поправляюсь. — Извини, это не мое дело, — беру бокал, чтобы чем-то занять руки.
— Он умер от рака десять лет назад.
— Прости, я не знала, — отпиваю еще шампанского.
— Еще раз извинишься — накажу, — с полуулыбкой, но угрожающе говорит он. Он же пошутил? Что значит — накажу? — Так вот, я живу в Испании и работаю в сфере отдыха и развлечений. Отели, рестораны ночные клубы и прочее. Здесь я по делам, но через неделю, или даже раньше, мне нужно вернуться в Валенсию. Скажу честно, Россия вызывает у меня неприятные воспоминания и ассоциации, и я хотел бы быстрее ее покинуть.
— Ты раньше жил здесь? — спрашиваю, а сама испытываю что-то сродни разочарованию. Он скоро уедет…
— Я здесь родился и прожил пятнадцать лет.
— Ясно, — вздыхаю и допиваю шампанское.
Все банально, как и сказала Ирка — он хочет затащить меня в кровать, а потом уехать. Наверное, собирает коллекцию девcтвенниц.
— Что тебя расстроило в моем рассказе?
Давид поднимается с места, подходит ко мне и протягивает руку, а меня вновь накрывает паникой. Я не хочу с ним спать! Я хочу домой, мне страшно! Я не хочу, чтобы мной пользовались. Дура! Зачем я вообще сюда приехала?!
— Я не
хочу… можно мне домой? — с надеждой спрашиваю, но все же подаю ему руку.
Давид помогает мне встать и ведет к перилам.
— Чего ты не хочешь? Кажется, я ещё ничего тебе не предлагал, — усмехается он и облокачивается на перила, смотря на ночной город.
Здесь и правда прекрасный вид, внизу тысячи разноцветных огней, и все кажется таким маленьким, словно игрушечным.
— Я… я… не знаю, что сказать, чувствую себя в ловушке.
— Ты та, которую я долго искал, — вдруг говорит он. — Я хочу забрать тебя с собой, увезти из этой страны и дать все, что ты заслуживаешь. Ты красивая, обаятельная и уникальная девушка, таких почти не осталось…
Прекращаю дышать, потому что мне никто не говорил, что я уникальная. Я обыкновенная!
— Что значит «забрать с собой»? — боюсь посмотреть в его глаза, иначе соглашусь на все, что он предлагает. Меня одолевает странный коктейль ощущений: страх, разoчарование и непонятное влечение к этому мужчине.
— Хочешь шагнуть в новую жизнь? Все не просто так, Ева. Да, я хочу тебя как женщину, иначе бы мы здесь не стояли, — говорит, понижая тон, словно змей искуситель, продолжая смотреть на ночной город.
— Мы совершенно не знаем друг друга…
Давид встает сзади, ставит руки на перила, заключая меня в их плен и прижимаясь к моей спине. Он перекидывает мои волосы на плечо и наклоняется к уху.
— Мне не обязательно знать тебя, что бы понять, что я хочу связать с тобой жизнь. Ева… — протяжно бархатным голосом шепчет, и мое тело начинает гореть.
Никогда ничего подобного не испытывала. Мне страшно и хочется сбежать, но его голос и близость лишают силы воли. Щеки вспыхивают, по телу волнами идет дрожь вместе с теплом, а сердце замирает.
— Связать жизнь… — повтoряю за ним — уже плохо соображаю, голова идет кругом, будто я пьяная.
— Да, Ева, именно так. — Его губы слегка касаются моего уха, и я невольно прогибаюсь и откидываю голову на егo плечо. — Не спеши, подумай, у нас есть несколько дней, ты должна привыкнуть ко мне, а потом дать ответ…
Его рука зарывается мне в волосы, нежно ласкает, а потом резко сжимает пряди на затылке и разворачивает меня, привлекая к своим губам. Распахиваю глаза от контраста грубости и непонятного предвкушения, кажется, еще немного — и я сама его поцелую. Давид изучает мое лицо, а потом порочно усмехается мне в губы, словно уже считал все ответы. Он отпускает меня, и я пошатываюсь, но вовремя хватаюсь за перила, чтобы не упасть.
— Завтра, я приглашен на презентацию проекта отеля и развлекательного центра в русскoм стиле, — с легкой циничной ухмылкой говорит он. — Ты будешь меня сопровождать.
Он не предлагает, не приглашает, не просит пойти с ним — он просто констатирует факт.
— Я не могу…
Не говорю, что мне нечего надеть и вообще страшно — я никогда не была на подобных мероприятиях.
— Нет, Ева, отказы не принимаются.
Он отталкивается от перил и заходит
в комнату. я глубоко вдыхаю, словно не дышала все это время. В голoве все плывет, все смешалось. Все так быстро и стремительно. Только вчера он был клиентом нашего ресторана, а сегодня уже зовет с собой в другую страну. Это просто не может быть правдой! Это уловка, хитрость, чтобы затащить меня в постель?