Добрые друзья
Шрифт:
— Пожар! Пожар! — прокричал рядом чей-то голос.
— Пожар! Пожар! Пожар! — подхватило множество голосов, срывающихся на крик.
Мистер Окройд кое-как поднялся на ноги.
— Нет тут никакого пожара! — отчаянно завопил он.
— Пожара нет! — крикнули со сцены. — Оставайтесь на своих местах, пожалуйста!
В зале стоял невероятный, чудовищный гам. Со всех сторон доносились крики и треск.
— Да включите же свет! — взревел кто-то. — Свет, свет! — И издалека: — По-жар! Пожа-ар! Пожа-ар-р!
Мистер Окройд опять ринулся к щитку. Вместе с ним в том же направлении пробирался кто-то еще. Джо.
—
— Оставайтесь на местах! — орали со сцены Джимми, Мортон Митчем и Иниго; женщины стояли рядом, бледные и ошалевшие. Не прошло и минуты, как все огни, кроме двух-трех под самой крышей, опять потухли. Щиток! За кулисами мистер Окройд врезался в крупную даму, которая что-то кричала — вроде бы «Джерри!». И действительно, в следующий миг откуда-то выскочил Джерри Джернингем. Вышеупомянутая дама тут же его схватила и утащила за сцену. Из зала донесся грохот: крушили мебель. Звенели бьющиеся лампочки. Из черной тени под сценой выскочили и пустились наутек несколько хулиганов. Где-то продолжали кричать «Пожар!». Мистер Окройд включил несколько софитов. Запахло гарью — кажется, запах шел с другой стороны сцены. Мистер Окройд позвал остальных и бросился туда. Дым, много дыма. Он шел от кучи старых штор, брошенных в углу. Вместе с Иниго они вылили на кучу два огнетушителя: огня не было, но удушающий дым слепил глаза. Наверху что-то вздрогнуло и зашаталось. Стоявший там Джо закричал. Мистер Окройд почувствовал за собой тихий шелест. Занавес опускался — сам по себе, потому что у рукоятки никто не стоял. Мимо промчался, расталкивая всех вокруг, какой-то человек. Почему Джо бежит вниз и орет во все горло? Огромные панели по бокам сцены, установленные еще при строительстве театра и очень старые, выглядели крайне ненадежно. Лучше бы народу поберечься. Сверху опять что-то затрещало и задрожало.
— Берегись! — завопил мистер Окройд тем, кто столпился в глубине сцены. — Бегите оттуда, живо!
Мисс Трант, Джимми и Сюзи с полной охапкой нот все еще стояли там. Мистер Окройд заорал и бросился к ним, махая руками.
Могло показаться, что рухнул весь театр: с таким грохотом упали на сцену панели. Мистера Окройда и Сюзи не задело. Джимми сидел на сцене, обхватив голову, и стонал. Мисс Трант, белая как мел, неподвижно лежала на полу. Полиция наконец приехала, и с улицы доносился лязг пожарных машин. Мисс Трант, сколько ее ни тормошили и ни звали по имени, так и не пошевелилась.
— Хорошенький вышел бенефис, ничего не скажешь, — мрачно проговорил инспектор. Рядом с ним стояли Иниго и Джо в сценических костюмах — грязных и порванных, — мистер Окройд, с ног до головы в синяках и саже, и два работника гатфордского театра. Остальные ушли час или полчаса тому назад. Мисс Трант и все еще стонущего Джимми тогда же отвезли в больницу.
— Что сказали врачи — про мисс Трант? — дрожа, спросил Иниго. Впервые в жизни он чувствовал такую невыносимую
— Я как раз выясняю, — ответил инспектор. — Через пару минут мне доложат. А вы, ребятки, хоть переоделись бы. Собирайтесь домой, я же вижу, на ногах еле стоите. Я тем временем подготовлю отчет.
Он иронически огляделся по сторонам. Пожар не причинил большого ущерба — к прибытию пожарной бригады его почти затушили. Но выглядел гатфордский театр чудовищно: паническое бегство зрителей не прошло даром для здания, а сцена превратилась в мокрые обугленные развалины.
— Обошлось, слава Богу, — продолжал инспектор, — хотя я не говорю, что все хорошо. Театр еще не скоро откроется. Но я так скажу: человеческая жизнь превыше частной собственности. Могли погибнуть десятки — да, десятки, целая прорва людей — в такой давке это немудрено. Но пока жертв нет и вряд ли будут. Повезло, несказанно повезло! Семь человек ранено — других цифр у меня нет. Это только из числа зрителей, не считая двух ваших.
— Ничего б такого не случилось, инспектор, — убежденно проговорил мистер Окройд, — если б кто-то не заорал «Пожар!». Я знал, чем это закончится. Мы пытались их остановить.
— Но пожар-то был, — заметил инспектор.
— Нет, он потом начался, а когда кричали, ничего еще не было. Да и пустяк это, а не пожар — мы ж его сами и затушили.
— Что правда, то правда, — устало проронил Иниго.
— Так, а кто все устроил? — спросил инспектор.
— Я же грю, — ответил мистер Окройд, — хулиганы, которые на последних рядах сидели. Сперва вырубили свет, а потом, сдается, один из них забил пожарную тревогу.
— Как пить дать, — добавил Джо и рассказал, что с ним случилось, когда поднялся шум.
— Надо разобраться, — недоверчиво протянул инспектор. — Жаль, они удрали. И зацепиться не за что!
— Нет, один у вас есть. Не зря ж мы с Джо столько времени его караулили, — сказал мистер Окройд.
— Сержант, вы задержали того молодчика в красном шарфе? Он один из них.
— Да, сэр, — ответил сержант, подходя к инспектору. — Еще как задержали. Его зовут Талли.
— А, Талли? Как же, мы его давно знаем. Наш старый приятель. И что же он?
— Ничего не знает, сэр. Говорит, просто пытался выбраться из зрительного зала.
— Врет! — заявил мистер Окройд.
— Это мы еще проверим, — ответил инспектор, который был по-прежнему занят оценкой положения: заглядывал туда и сюда, хмыкал и что-то писал в блокнот. Усталые и потрепанные, «Добрые друзья» наблюдали за ним молча — пока не пришли вести из больницы, сказать им было решительно нечего. Наконец явился полицейский: он что-то прошептал инспектору на ухо, словно сообщал государственную тайну.
— Что ж, все не так плохо, — сказал инспектор, поворачиваясь к ним. — Даже хорошо. У вашей леди шок и перелом руки, только и всего. Повода для волнений нет…
Все громко выдохнули.
— А у вашего друга — коротышка такой, Нанн — только ушиб головы. Ночь его продержат в больнице, а завтра или послезавтра выпишут. С ним все хорошо, правда, недельку-другую песни и пляски ему противопоказаны.
Иниго неожиданно для себя захихикал. Конечно, вокруг творилось безумие, но хихикать по этому поводу ему не хотелось, и все же остановиться он не мог.