Добрым словом и волшебной пулей
Шрифт:
– Я предпочитаю на свету бродить, – улыбнулся я, но не отваживая ценную гутьму, а просто предупреждая.
Гутьма уставилась на меня бусинками глаз, в них мелькнул огонь, и она без юмора в голосе сказала:
– Мы мрак уважаем, но и на свету не сгинем. И половину времени наверху ночь. Да и не волнуйся, если яркий свет надоест, я тебе в ухо залечу, пересижу. Я же всё-таки сама суть мрака и тьмы. Ужаса ночи и крадущихся во тьме монстров. Не бойся. В основном выдуманных. А убивать и порабощать, это не наше, да и без нас желающих хоть отбавляй.
– Замётано, –
– Могу. Только непросто это. Те кто со временем и пространством балуются, очень странные типы. Порой медитируют месяцами. Куда-то проваливаются во времени своём. Вязнут в зыбучих песках времени и пространства. Порталисты тоже чокнутые со своими топографическими расчётами. А мы быстрые и непоседливые. Ну и не находим общий язык. Да и те, и другие часто человеческий облик теряют, и обретают отнюдь не черты милых мышек. Не рекомендую этими магиями баловаться.
– Спасибо за предупреждение, но я если и решу, то весело и с песнями. Покушала? Пошли. А хочешь анекдот расскажу про добровольно и с песнями?
Упаковывая остатки еды я рассказал анекдот – как без грубого насилия заставить кота есть горчицу, намазав ему задницу, он и слижет добровольно и с выдаваемыми за песни завываниями – вызвав бурю восторга собеседницы. Мы прошли ещё метров сто и вышли в тускло освещённый огромный, несколько сотен метров в поперечнике и сотню метров высотой зал с очень непрямыми стенами с кучей гротов, ниш и входов в тоннели. Посреди зала на немалой куче разного добра спал дракон. Среди добра было и золото, но не основной составляющей «матраса», было полно кусков машин и механизмов, среди которых выделялся танк с Земли! Но старинный, из Первой Мировой – огромная махина с опоясывающими корпус гусеницами и торчащими из бортов и сверху башнями. Но не это было гвоздём инсталляции!
Перед башкой дрыхшего дракона мерцала стена в обиталище богов! И за ней стоял Марс и сердито пинал морду дракона, ругаясь, что пора вставать и идти употреблять в пищу ожидающую прекрасную девственницу! Дракон видимо почувствовал мой приход, начал потягиваться, и сонно бормотать, что поспать не дадут, а ему такая дракониха снилась. Ещё и мутный со сна глаз с моей стороны на меня направил. Марс дико глянул на меня, отошёл и стенка в высший мир погасла. Я заметил на стене в паре метров от входа висевший на гвоздике ключ. Ну в целом понятно, моё проникновение дракона разбудило, и скоро возбудит в плане накостылять. Так что можно и начинать операцию, тем более, что Ульга, довольно сидевшая на попе у меня на плече, сказала, что это ключ от главного входа.
Я сделал шаг к ключу, и сразу зазвенела сигнализация! Но не электрическим звонком, а набатом колокольчика. Я взял ключ, схватил с пола камень, удивился, сунул в карман, поднял другой и швырнул в дракона, чтобы уж совсем раздраконить, фигурально выражаясь. Дракон резко встрепенулся, из-под него посыпались банки консервов – я уже видел в этом мире банки с соленьями
– Ты совсем берега попутал?!! Меня обворовывать?!! Камнями оскорблять?!!
– Это ты попутал! – заверещала гутьма. – Сам жрёшь, а меня ни разу не угостил! Врал, что нет у тебя! Жлоб!
Вместо ответа дракон выпустил шлейф пламени в нашу сторону! Я запрыгнул в спасительный тоннель, пережидая жар, а Ульга резко рванула под потолок пещеры и показала, что про заорать не шутила и понимает в этом толк. Заверещала пронзительно так, что я уши заткнул! Выглянул. Дракон тоже заткнул уши глухо матерясь. А гутьма, пролетая над ним, сбросила на него капельку помёта! Большую. Видимо пищеварение быстрое, а слопав мой сухпаёк обзавелась и чем бомбить. Дракон с рёвом мотнул башкой и большая часть бомбочки слетела на пол. И оттуда прям на глазах потянулся вверх светящийся росток! Ну нифига себе! А гутьма сделав в полёте бочку и так миновав лучи выпущенной противником кустистой молнии, влетела ко мне в тоннель и проверещала весело:
– Тикаем! Он проснулся! И идёт нас убивать!
Убегая и слушая тяжёлый топот и грохот размётываемой постели, а потом и смачный звук всаженного в тоннель чего-то, ха, большого, откормленного и с трудом подходящего по диаметру, я весело сказал:
– Пушистый северный зверёк на марше! Но туго идёт, – послушал гутьму, что дракон в спешке неправильно сложил крылья. Сказал. – Всё оттого, что кое-кто слишком много ест! Можно особо не спешить. Даже лучше не спешить. Главное привести в общество здорового члена, а не спровоцировать его пойти другим путём и из искры воспалить пламя. А от «огня в его груди» можно и разрядить запасы магического «керосина» ящерицы.
Я подобрал камень, высунулся из-за довольно резкого поворота и засветил каменюкой в крайне сердитую харю, вызвав поток мата и пламени. Ну и отлично. Потрусил к выходу, слушая скрежет, маты и иногда гудение пламени, треск молний и грохот швыряемых магией камней за спиной. Рассказал Ульге про пушистого северного зверька и значение шутки. Гутьма хохотала, вытирала слёзы и обнимала меня, как могла.
А я неожиданно предложил:
– А не хочешь ли ты стать моим тотемом?
– Я-то хочу, – удивлённо пробормотала повисшая, маша крыльями, передо мной мышка. – А вот ты?.. Ты странный. Добрый, наивный, глупый… Я ещё молодая гутьма, мне всего шесть лет, и не всё вспомнила и знаю. Мы же видели древо снов, начавшее расти из моего помёта, а такое только молодые гутьмы и фениксы умеют. Ничего особенного, просто сны навевает, у кого мысли хорошие, тому и сны хорошие, а у кого злые, тому кошмары. И ты не понял, кто я… Да ты хоть представляешь, что может натворить сгусток тьмы у тебя в голове? Поэтому никто и не предлагает нам тотемную связь.
Конец ознакомительного фрагмента.