Добрыня Никитич. За Землю Русскую!
Шрифт:
Припадая на покалеченную ногу, Скули зашагал по тропинке, выложенной плоскими камнями, мимо корабельных навесов и шатров русской дружины к своему дому, стоявшему на косогоре.
Добрыне было известно, что по древним варяжским поверьям, в свите бога Одина находятся двенадцать дев-воительниц прекрасной наружности в крылатых шлемах и в боевом облачении. Называются эти девы валькириями. Они следят за ходом всех сражений в мире людей, выбирая по указаниям Одина, кто из воинов должен погибнуть, и забирают
Всякий житель Скандинавии, богатый и бедный, с младых лет знает о валькириях все или почти все. Люди в городах и селениях знают всех валькирий по именам; кто-то называет в честь какой-нибудь из дев-воительниц свою дочь, кто-то – свой корабль… Варяги свято верят в то, что валькирии скачут по облакам на своих быстрых лошадях, безошибочно определяя с такой высоты, где именно на Срединном Земном круге затевается очередное кровопролитие.
Добрыня не мог и предположить, что появление на поле битвы Торы, одетой в наряд валькирии, так сильно поднимет боевой дух воинов Стюрбьерна Старки и обратит вспять рать Эрика Сегерселя. Дружина Добрыни подоспела к мысу Сундсвааль, когда там уже вовсю кипела битва не только на воде, но и на суше. Часть войска Стюрбьерна Старки высадилась на мыс, напав на лагерь Эрика Сегерселя. Рядом с мысом на спокойных лазоревых водах залива Лег развернулось морское сражение. На этот раз у властителя Уппленда был перевес над Стюрбьерном Старки и в людях и в кораблях.
…Тора первой сумела разглядеть корабль Стюрбьерна Старки в гуще множества судов, сцепившихся бортами, на палубах которых шла яростная сеча. Судя по всему, «Дымчатый Змей» пытался прорвать в центре линию вражеских кораблей, но застрял между двумя упплендскими драккарами. Стюрбьерн и его дружина стойко отбивались от множества наседающих врагов, которые так и лезли через оба борта на палубу «Дымчатого Змея». Боевой рог Стюрбьерна Старки непрерывно подавал сигналы для своих отставших кораблей с призывом о помощи. Однако все драккары из флотилии Стюрбьерна уже увязли в сражении, стиснутые выгнутым в виде полумесяца боевым строем судов Эрика Сегерселя.
В этой отчаянной ситуации появление четырех новгородских ладей стало истинным спасением для Стюрбьерна Старки и полной неожиданностью для его врагов.
Добрыня в числе первых перескочил на палубу вражеского драккара, едва нос его ладьи протаранил корму неприятельского судна. Тора не отставала от Добрыни ни на шаг, выказывая неженскую храбрость и поразительное умение во владении мечом. Вражеские ратники в страхе пятились от Торы, принимая ее за валькирию. Русские дружинники следовали за Добрыней и Торой несокрушимой стеной, их красные овальные щиты, заостренные книзу, повергали воинов Эрика Сегерселя в растерянность. Никто из них не предполагал увидеть под стягами Стюрбьерна Старки воинов-русов.
Перебив всех, кто стоял у них на пути, дружинники Добрыни захватили сначала один вражеский корабль, потом другой и уже с его залитой кровью палубы перескочили на палубу «Дымчатого Змея», где тоже вовсю кипела кровавая резня.
Израненный Стюрбьерн Старки сперва не поверил своим глазам, увидев Добрыню и его гридней, ударивших в спину упплендским свеям. Глаза Стюрбьерна и вовсе выпучились от изумления, когда он узрел рядом с Добрыней свою супругу, одетую, как валькирия. Тора крушила врагов длинным мечом направо и налево, громко крича им, что она пришла за их душами, что час их смерти пробил.
Четыре новгородские ладьи, врезавшиеся в сумятицу морского сражения, склонили чашу невидимых весов в пользу Стюрбьерна Старки. Флот Эрика Сегерселя спешно отступил в глубь протяженного залива Лег, затерявшись в протоках между скалистыми островами. Победителям достался и вражеский стан на мысе Сундсвааль, где в шатрах оказалось немало необходимого снаряжения и съестных припасов.
Убитых и раненых в войске Стюрбьерна Старки было так много, что никто из ярлов и хевдингов не горел желанием продолжать войну с Эриком Сегерселем. Был сильно изранен и Стюрбьерн Старки. У него было сломано ребро, пробита стрелой левая рука, ударом меча рассечена голова и повреждена правая нога. От большой потери крови Стюрбьерн Старки пребывал в полузабытьи.
Тора объявила ярлам и хевдингам, что флот идет к острову Ведде, где будет произведен раздел добычи. Там же на общем совете военачальников будет принято решение относительно дальнейших действий. Тора намекнула вождям викингов, что им скорее всего придется выбрать другого предводителя, если они хотят продолжить поход на Уппленд, так как Стюрбьерн Старки в ближайшее время вряд ли встанет на ноги.
«Если он вообще встанет после такой кровопотери», – мрачно заметила Тора, оставшись наедине с Добрыней.
Никто из военачальников ни словом не возразил Торе. Все они подчинились ее повелению, пребывая под впечатлением от ее доблести, проявленной в битве.
Глава десятая Вести из Новгорода
Август был на исходе, когда Добрыня объявился в поместье Велинг на острове Готланд. Там все пребывали в тревожном ожидании, слыша от проезжих купцов из Бирки и Сигтуны о разгоревшейся войне в заливе Лег и слабо веря в то, что Стюрбьерну Старки удастся победить своего могущественного дядю.
Узнав от Добрыни, что в битве у мыса Сундсвааль флот Эрика Сегерселя был обращен в бегство, но победа эта далась Стюрбьерну Старки очень дорогой ценой, Теодхильда сказала, что она и ожидала примерно такого развития событий. И по ее мнению, Добрыне лучше поскорее покинуть Стюрбьерна Старки, ибо из-за тяжких ран тот все равно не сможет продолжить войну с Эриком Сегерселем.
– Зря ты вообще связался со Стюрбьерном Старки, – заметил Регнвальд, с осуждением взглянув на Добрыню. – Он храбр, но полководческим даром не обладает. Какой нам прок от него?
– Теперь, когда Стюрбьерн Старки прикован к постели, все морские конунги разбегутся от него, – вставил Харальд, по лицу которого было видно, что он полностью согласен с Теодхильдой и Регнвальдом.
Добрыня слушал своих собеседников, откинувшись на спинку стула и молча кивая головой с каким-то загадочным выражением на лице.
Этот разговор происходил за вечерней трапезой.
– Почто ты не взял с собой Добровука? – обратилась к Добрыне Тюра, сестра Харальда, недовольная долгой разлукой с мужем.