Добрый ангел
Шрифт:
— Вы нанесли мне серьезное оскорбление, предположив, что я ударю вас.
Она глядела на него расширенными от удивления глазами. Вид у него был такой свирепый, что, казалось, он может убить кого угодно.
— Неужели вы ничего не можете сказать мне, жена?
— Я помешала вашим занятиям.
— Да, помешали!
— По моей вине ваш солдат чуть не поранил меня. — Да!
— И мне показалось, что вы очень рассердились.
— Я и рассердился!
— Габриэль, почему вы кричите? Он вздохнул.
— Я люблю кричать.
— Я
— Я думал, что пройдет время и вы станете доверять мне. Но теперь я требую, чтобы вы доверились мне прямо сейчас, с этой минуты.
В его устах это звучало так просто.
— Я думаю, что это невозможно, милорд. Доверие надо заслужить.
— Тогда предположите, что я уже заслужил его, — приказал он. — Скажите, что вы доверяете мне, и решите это для себя, черт возьми! — Но он знал, что требует невозможного. — Ни одному здешнему мужчине не позволяется бить свою жену, — терпеливо втолковывал он ей: — Только трус может дурно обходиться с женщиной, Джоанна. А среди нагорцев нет трусов. Вы можете ничего и никого не бояться здесь. Я прощаю вам оскорбление, поскольку вы не понимали, что говорили. Но впредь я не буду таким снисходительным. Хорошенько запомните это.
Она с любопытством смотрела на него.
— А если в будущем я снова оскорблю вас? Что вы сделаете тогда?
Он не имел об этом ни малейшего представления, да и не собирался его иметь.
— Такого больше не случится.
Джоанна кивнула. Она хотела было повернуться, чтобы опять возвратиться во двор, но затем передумала.
Ее супруг заслуживал того, чтобы попросить у него прощения.
— Иногда я действую прежде, чем обдумаю свои действия. Вы понимаете, милорд? Наверное, это происходит помимо моей воли. Я действительно постараюсь доверять вам и благодарю вас за ваше терпение.
Он догадался, что ей тяжело далось это признание, по тому, как она сжимала и разжимала руки.
— Я и сама не понимаю, почему я готовлюсь к худшему, — озадаченно проговорила она. — Я никогда бы не вышла замуж, если бы полагала, что вы будете дурно со мной обходиться; и все же мне кажется, что есть какая-то частичка во мне, которая никак не может в это поверить.
— Вы доставили мне удовольствие, Джоанна.
— Я?
Он улыбнулся, услышав изумление в ее голосе.
— Вы, — подтвердил он. — Я знаю, что это признание вам тяжело далось. Итак, куда же вы думали путь держать, когда кинулись под пику? — Он хотел изменить тему, чтобы его жена успокоилась.
— Я искала Алекса. Я думала, что мы могли бы с ним прогуляться по лугу и осмотреть эти владения.
— Но я ведь распорядился, чтобы вы отдохнули.
— Я и собиралась только спокойно погулять. Габриэль, взгляните, там позади вас какой-то человек ползет на четвереньках.
Она сообщила это шепотом и придвинулась ближе к мужу. Он даже не обернулся. Ему не нужно было оборачиваться.
— Это Огги, — объяснил он.
— А что он делает?
— Роет ямы.
— Зачем?
— Он забивает посохом камни в эти ямы. Это игра, которой он забавляется.
— Он что, полоумный? — спросила она тихо, чтобы старик не расслышал ее.
— Не обижайте его. Оставьте его в покое. Он заслужил отдых.
Муж взял ее за руку и начал подниматься обратно на холм. Джоанна продолжала оглядываться через плечо на человека, который ползал по лугу на четвереньках.
— Он из макбейновского клана, — заметила она. — На нем ваш плед.
— Наш плед, — поправил ее муж. — Огги один из нас, Джоанна. Алекса здесь нет. Сегодня рано утром я отправил его в семью брата его матери.
— И сколько он пробудет там?
— Пока мы не закончим укреплять стену. Когда все будет завершено, Алекс вернется домой.
— И когда это будет? Сыну нужен отец, Габриэль.
— Я знаю свои обязанности, жена. Вам не следует учить меня.
— Но могу же я высказывать свое мнение, — возразила она.
Он пожал плечами.
— И вы уже начали укреплять эту стену? — спросила она.
— Она уже наполовину укреплена.
— Тогда сколько еще…
— Еще несколько месяцев. Джоанна. — Он нахмурился. — Я не хочу, чтобы вы гуляли по холмам без надлежащего сопровождения. Это слишком опасно.
— Слишком опасно для всех женщин или только для меня?
Он промолчал. Тогда она ответила себе сама и постаралась сдержать раздражение:
— Объясните мне, что это за опасности.
— Нет.
— Почему нет?
— У меня нет на это времени. Просто следуйте моим распоряжениям, и мы вполне поладим.
— Конечно, мы поладим, если я буду во всем вам подчиняться, — пробормотала она. — Честно сказать, Габриэль, я не думаю…
— А лошади у вас отменные.
— Что вы сказали?
— Та шестерка лошадей, которую вы мне подарили, она отменная.
Джоанна вздохнула:
— Мы уже закончили обсуждать мое послушание?
— Да.
Она засмеялась.
Он тоже усмехнулся:
— Вам следовало бы делать это чаще.
— Делать — что?
— Смеяться.
Когда они подошли к воротам, поведение Габриэля совершенно изменилось. Его лицо посуровело. Она подумала, что эта суровость предназначена для окружающих их зрителей. За ними наблюдали все солдаты.
— Габриэль?
— Да? — Его голос звучал нетерпеливо.
— Могу ли я теперь высказать свое мнение?
— Какое мнение?
— Использовать двор для таких опасных военных упражнений — безумие.
Он покачал головой:
— Они не были опасны вплоть до сегодняшнего утра. Я хочу, чтобы вы мне кое-что обещали.
— Да?
— Никогда не грозите мне тем, что покинете мои владения.
Его требовательный тон удивил ее.
— Обещаю, — ответила она.
— Я никогда не позволю вам уехать. И вы понимаете это, правда?