Добрый доктор Айбандит

Донцова Дарья

– Поосторожней с компьютером, – попросил Макс, – там, вероятно, много интересного.

– Мои ребята всегда работают аккуратно, Гена никогда улик не испортит, – обиделся подошедший Сергей. – Чего про остальных не скажу. Твоя дама хорошо тут все салфетками протерла, мерси ей от нас.

– Ноутбука не обнаружено, – уточнил Геннадий. – Хорошо помню, у нее в сумке всякая бабская дребедень валялась и сотовый телефон. Второй мобильник в кармане был. Больше никаких гаджетов.

– Понятно, – кивнул Макс. – Поехали, Лампа.

Мы отошли от криминалистов.

Я услышала, как Гена тихо спросил у Сергея: «А почему он ее так странно называет?» – и хмыкнула. Потом спросила у мужа:

– Можешь вернуть мою трубку?

Тот кивнул.

– Сейчас использую все свое обаяние и выпрошу мобилу.

До меня донесся ответ Сергея:

– Имя у Романовой – Евлампия.

– Как только родители над детьми не издеваются… – захихикал Геннадий. – Обозвали девочку!

У Макса в кармане ожил телефон.

– Зина, привет, – отозвался муж. – Да, спасибо, все нормально. Не могут с ней соединиться? Тут, понимаешь, какое дело, телефон у жены сперли. Да, конечно, сейчас… Лампа, позвони Галине. Мамонтова злится, что ты трубку не берешь, пошла к генеральному продюсеру и наябедничала на тебя. Вот ее номер.

Я неохотно начала нажимать кнопки, глядя, как муж идет к Ивану.

Мамонтова не дала мне шанса оправдаться.

– Ничего не желаю слушать! Все члены моей съемочной группы приколотили трубки к голове, спят, едят, моются вместе с ними. Надо быть всегда доступной, днем и ночью. Усекла, Фонареция?

– Да, извините, – кротко ответила я. – Теперь Евлампия Романова сольется с мобильным в единое целое.

– Кто такая Евлампия? – по-детски удивилась Мамонтова.

– Это мое имя. Не Эрекция, не Интеллигенция, не Офигенция и прочее, а Евлампия. Лучше просто Лампа, – объяснила я.

– Ну, не дуйся, – неожиданно мягко заговорила режиссер, – я во время съемок бешеная. У нас форс-мажор: Леня заболел.

– Серьезно? – испугалась я.

– Да так, ерунда, шею сломал, – обронила Мамонтова. – Шел по улице, споткнулся, шмякнулся лбом об асфальт, и готово. Только он мог такую гадость нам подкинуть! Буйкову хорошо, отдыхает сейчас в отдельной палате, лежит в шапочке с гирей, ничего не делает, балдеет.

– Зачем ему гиря? – не поняла я.

– Она шею вытягивает, – хмыкнула Галина.

– Вот бедный, – пожалела я сценариста. – Наверное, это тяжело! Ни встать, ни сесть, ни повернуться. Можно его навестить?

– Потом над Ленькой плакать будешь, у нас полный затык! – грозно произнесла Галина. – Слушай внимательно. Буйков собирался завтра ехать в клинику Волкова, но, ясный пень, никуда, симулянт хренов, со своим переломом не отправится. Записывай, Лампада: разговор с Федором Николаевичем, Николаем Федоровичем, Евгенией и Эмилией. Плюс нам еще нужны простые, ясные, человеческие истории от благодарных пациентов. Задание понятно? Выполняй!

– Я должна поговорить с членами семьи Волковых и больными? – уточнила я.

– Наконец-то сообразила! – разозлилась режиссер. – Экая ты, Кадила, на ум быстрая.

Мне захотелось сказать, что существительное

«кадило» относится к среднему роду, а «Лампа» и «Лампада» совсем даже не синонимы. Но решила не обращать внимания на то, как Мамонтова коверкает мое имя, и смиренно поинтересовалась:

– Во сколько прибыть на съемку?

– В восемь утра. Они там, как мы, ни свет ни заря на работу припираются, – заворчала Галина. – И кто сказал про съемки? У нас нет сценария, Ленька успел пообщаться только с Мариной Евгеньевной, по остальным не работал.

Я не поверила своему счастью.

– Я должна написать текст на основании интервью?

– Медаль за ум и сообразительность тебе, Икона! – воскликнула Галина. – Завтра в десять вечера сбросишь мне по электронке готовую работу. Действуй, Епитимья!

– Хорошие новости? – спросил Макс, возвращаясь.

– Галина отправляет меня завтра утром в клинику для беседы со всеми Волковыми, – радостно сообщила я. – Никого из съемочной группы рядом не будет, ни один человек не встанет над душой, я смогу задавать любые вопросы и везде совать свой нос. Ради такой возможности я готова откликаться на кадило, икону, епитимью и даже на амвон с царскими вратами.

– Какой же я молодец! – не упустил возможности похвалить себя Макс. – Здорово придумал – отправить тебя на съемки. На, держи свой телефон.

Глава 13

В офисе не было никого, кроме Вадима, сидевшего за компьютером.

– Покажи Лампе фотографии, – приказал Макс.

Вадюша пощелкал мышкой, на мониторе замелькали снимки. Супруг пустился в объяснения:

– Помнишь, Алахвердова, беседуя с тобой, обронила фразу про машину, на которой ехал Олег, и тут же замолчала?

– Да, так и было, – кивнула я.

– Раз человек останавливается на полуслове, а затем стремительно меняет тему, значит, он случайно ляпнул лишнее, – продолжил Макс. – И мы с Вадькой призадумались. Машина! О каком автомобиле шла речь? И что вообще бывает с тачками?

– Их можно купить, продать, украсть, ремонтировать, дарить, разбить в ДТП, выиграть в лотерею, – влез в разговор компьютерщик. – Последнее, конечно, из области фантастики, но вроде один раз в миллион лет происходит, так что…

– Мы проверили весь автопарк семьи Волковых, – перебил Вадима Макс. – Федор Николаевич и его сын Коля ездят на импортных автомобилях, но не самых дорогих. Похоже, их мало волнует престижность средства передвижения, мужчины выбрали качественные, хотя и совершенно негламурные варианты, такие предпочитают представители среднего класса. У Евгении малолитражка, как у тебя. Вот Марину Евгеньевну возят на белом «Мерседесе» – артистическая натура не позволяет ей кататься на машине, не привлекающей к себе внимания. И у актрисы персональный водитель, что, учитывая возраст звезды телемыла, совсем не удивительно. Но тут маленький штришок: дорогой «мерин» достался Волковой на особых условиях – один из российских дилеров продал ей так называемый вариант для тест-драйва. Понимаешь?