Добрый дракон и кровожадная белка
Шрифт:
Подавленный Эмиль разгуливать по высохшему саду и обдумывать происходящее. Сейчас те волнения, что сводили его с ума неделю назад, казались нелепыми и пустыми. И, как любой молодой дракон, он был захвачен новыми эмоциями.
– Давай поговорим, - предложил Камиль.
Он был ровесником Эрика, но не слыл таким жестким и упрямым, был больше похож на всепонимающего дядюшку-добряка. Но это сейчас. А когда-то и он был командиром младшего крыла, но его сгубила опасная любовь. У драконов есть то ли поговорка, то ли прописная истина: "Без потерь
Каждый молодой дракон проходит через опасный рубеж, когда яркие чувства пробуждают в нем магию, и только Судьба ведает, что творится в этот момент в душе зверя. Потому как всех представителей чешуйчатой расы нельзя в полной мере назвать оборотнями. Для них зов луны или зверя не столь ярок и опасен.
Даже больше, у драконов нет той двойственности, что присуща оборотням. Они не разделяют себя в обличье летающего ящера и человека. Их сознание и мысли едины, но только после полной инициации. Только после того, как проснулась и стабилизировалась древняя, первобытная магия.
Но самый тяжелый момент наступает, когда магия просыпается под действием чар любви. Тогда никто не в силах предсказать, как все обернётся, кем ты станешь и что потеряешь. Те, кто с честью прошел и принял все подарки богини, ибо эти потери именуются "дарами Судьбы" (очередная ее усмешка), могут гордо называть себя истинными драконами.
Камиль прошел свой путь и принял все "дары". Итогом стала потеря всех земель, титулов и самая болезненная утрата - право рода. Он не вправе решать свою судьбу, не может заключать брак, не имеет полномочий командовать - о чем свидетельствует его короткие волосы. Некоторые драконы считают это сродни рабству, но это вовсе не так.
Для всех родичей ты навсегда равен ребенку. Дети не вправе решать за себя, не могут владеть и распоряжаться, но родители бывают разные. И Камилю, и Валиру несказанно повезло, что Эрик взял их в свое крыло. Они никогда не чувствовали своей ущербности. Даже больше, командир часто прислушивался к советам, и вот сейчас Камиль видел, что Эмилю нужно выговориться и дать необходимый толчок в правильное русло, пока он не успел свернуть на путь, ведущий к пропасти.
– Поговорим, - указав на удобную скамью, что находилась в тени полусухого нестриженого кустарника, ответил дракон.
И тут рвануло. Камиль был прав, Эмилю нужно было выговориться. Через несколько минут, когда первый накал схлынул, младший вполне серьезно заявил:
– Знаешь, я думаю уступить девушку Эрику.
Он специально не называл ее по имени или женой, чтобы дистанцироваться. Но было видно, что ему приходится нелегко. Камиль вопросительно заломил бровь, ожидая пояснения.
– Я ведь виноват перед братом, это я стал причиной...
– и он запнулся, не зная, как выразить всю боль и отчаяние, что до сих пор грызли его душу.
Если это то, о чем Камиль подумал, то это не шуточное заявление, и вовсе не глупые мальчишеские бредни, а преступление. Преступление, которое каралось жестоко.
Дракон, что совершал такое, лишался крыльев навсегда! Он насторожился и боялся взглянуть Эмилю в глаза, чтобы не увидеть в них страшный ответ. Неужели еще одному Черному дракону суждено влачить жалкое существование?
Неужели еще один дракон обрек себя на отказ от потомства? Не хотелось возвращаться мыслями к тому, чье имя очернено преступлением против рода, к тому, кто своим поступком лишил себя крыльев и опозорил Черных драконов.
Камиль поморщился, захотелось сбросить наваждение тех омерзительных дней. Его, как командира, лишь частично причастного к тем страшным событиям, накрыло такой волной, что до сих пор не отмыться! Да, он там был и все видел, но не предупредил, потому что в тот момент был по уши влюблен! Возможно, его потери были бы куда меньшими, если бы не тот день! И неужели Эмиль хочет сейчас сказать, что нечто подобное пытался провернуть и с Эриком?
С неверием посмотрел Камиль в глаза младшему кузену.
– Да ты что!
– младший правильно понял его.
– Да как ты мог подумать... Да... я!.. Да... ты! Никогда! Никогда, слышишь! Как ты вообще мог об этом подумать! Нет, я не об этом!
– Эмиль помялся, отвел взгляд и продолжил: - Ты ведь помнишь его невесту Эрика, Илину? Эльфийская герцогиня. Они ведь хотели сбежать, наплевав на все традиции и условности. Он верил, что брачная метка появится рано или поздно, и они смогут иметь детей-драконов, а нет - значит, так уготовила Судьба.
Он нервно заходил возле скамьи, пытаясь подобрать слова или побороть чувство вины, не так-то просто признаться в проступке, особенно перед тем, чье мнение для тебя так важно.
– Я не знаю, я, правда, не знаю, как это случилось, не буду отрицать своей вины, но... мы провели вместе ночь, всего один раз. И меня это мучило, а когда хранитель не одобрил их брак и не стал проводить обряд, я думал - все к лучшему, Эрик ее отпустит и забудет. Но он ведь на ней просто помешался! Ты же помнишь?
Камиль кивнул, подтверждая слова младшего родича.
Тот вздохнул, продолжил рассказ:
– И я сам к ней пришел и потребовал, чтобы она рассказала все брату, хотел, чтобы между нами в будущем не было пропасти. Даже предлагал взять всю вину на себя. Но она сбежала, а когда Эрик ее нашел, уже была замужем за другим.
Камиль помнил ту грустную историю. Ему казалось, что над Черными драконами навис рок. Все остальные представители древнего народа проходили эти испытания любовью и, соответственно, магическую инициацию, в ранней юности, только-только вставшими на крыло драконами. Мужчины их рода встречали дары Судьбы, будучи зрелыми мужами, а их дядя Квазимир и вовсе разменяв пятый десяток, когда уже не надеялся ни на что.
Возможно, именно поэтому, не желая быть хуже других, раз он обделен магическим даром, и значит, возможностью обзавестись наследниками, дракон преуспел в других областях.