Добывайки в воздухе
Шрифт:
Мистер Потт уже снял второй этаж вместе с идущей вниз лестницей и теперь заглядывал в комнату на первом этаже. Аккуратно, но тоже голо, снова подумала мисс Мензиз: комод из спичечных коробков, деревянный брусок в качестве стола, кастрюли из, крышечек от пузырьков возле очага, а в углу арриэттина кровать, сделанная из нижней половины обитого бархатом футляра, в котором некогда хранился мундштук для сигарет. Интересно, где они его нашли? Возможно, его принес Спиллер. Здесь тоже постель была смята, одеяло скинуто, на пол, а одежда Арриэтты аккуратно лежала на коробочке из-под
— Не могу этого вынести, — сказала Мисс Мензиз сдавленным голосом, шаря в кармане в поисках носового платка. — Не обращайте внимания, — торопливо продолжала она, вытирая глаза, — я сейчас перестану. Но что нам делать? В полицию идти бесполезно, они посмеются над нами — разумеется, не в глаза — и подумают, что мы сумасшедшие. Так именно и было, когда я увидела эльфа. В лицо-то они ничего не скажут, люди вежливые, но за спиной…
— Насчет эльфов не знаю, — сказал мистер Потт, мрачно глядя на опустошенный дом, — но этих я видел собственными глазами.
— Я так рада и благодарна вам за то, что вы их видели! — горячо воскликнула мисс Мензиз. — Это для меня большое утешение.
В кои-то веки у них с мистером Поттом шел нормальный разговор.
— Что же, давайте заберем вещи, — сказал мистер Потт, сопровождая свои слова делом. — И поставим на место крышу. Не то здесь все намокнет.
— Да, — откликнулась мисс Мензиз, — хоть это. Вдруг они…
Голос ее задрожал, дрожали и пальцы, когда она поднимала с пола платяной шкаф. Она заметила, что внутри нет крючков — игрушки никогда не доделывают до конца, — поэтому она положила его в коробку плашмя, как сундук, и упаковала в него платья. Осколок зеркала в дверце вдруг вспыхнул под бледным лучом солнца, и мисс Мензиз увидела, что дождь перестал.
— Правильно ли мы делаем? — неожиданно спросила она. — Я хочу сказать, может быть, лучше оставить здесь все, как есть? Вдруг они вернутся?
Мистер Потт задумался.
— Право, не знаю, — ответил он, — просто я подумал, раз уж мы тут все разворошили, я кое-что изменю.
Перестав сражаться с защелкой на старом зонтике мистера Потта, мисс Мензиз подняла на него глаза.
— Вы хотите сказать… благоустроите?
— Вот-вот, — сказал мистер Потт. — Переиначу тут… сделаю настоящую плиту, проведу воду…
— Проведете воду? Неужели вы это можете?
— Нет ничего легче, — сказал мистер Потт.
Зонтик закрылся со щелчком, оросив их крупными каплями, но мисс Мензиз и не заметила этого.
— А я смогу все здесь обставить! — воскликнула она. — Коврики, кровати, кресла, все-все…
— Да, вам нужно какое-нибудь занятие, — сказал мистер Потт, глядя на ее мокрое от слез лицо, — чтобы отвлечься от грустных мыслей.
— Вы правы, — сказала мисс Мензиз.
— Но вы-то не очень надейтесь, что они вернутся, нам надо быть готовыми к худшему. Скажем, они чего-то испугались и убежали по собственному почину. Это одно дело. Как только они успокоятся, они, скорее всего, вернутся. Ну, а если их забрали? Это совсем другое дело. Тот, кто их взял, — кто бы это ни был, — взял их, чтобы оставить у себя. Понимаете, о чем я толкую?
— Но кто это был? — недоумевающе проговорила мисс Мензиз.
— Видите, — сказал мистер Потт, отодвигая свою деревяшку и указывая отверткой на наполненное водой неровное пятно на мостовой Главной улицы. — Это след ноги. Человеческой ноги, но не мой и не ваш; мостовая разломана, мост провалился, точно на нем кто-то стоял. Ни вы, ни я этого не сделали бы, не так ли?
— Да, — еле слышно шепнула мисс Мензиз. — Но, — озадаченно продолжала она, — никто, кроме нас с вами, не знал об их существовании.
— Мы так думали, — сказал мистер Потт.
— Понятно, — сказала мисс Мензиз и замолчала. Затем медленно добавила: — А уж теперь, пусть они там смеются, сколько хотят, я все же заявлю о пропаже в полицию. Предъявлю наши права. На случай, если добывайки объявятся где-нибудь в другом месте.
Мистер Потт задумался.
— В этом есть смысл, — сказал он.
Глава десятая
Сперва они неподвижно лежали в углу картонки, приходя в себя от потрясения. Когда сняли крышку, в неизмеримой высоте над ними стал виден белый покатый потолок. Через два слуховых оконца в косых стенах сочился холодный свет. Пол заслоняли бока картонки.
Арриэтте казалось, что у нее переломаны все кости. Она взглянула на мать — Хомили лежала, как мертвая, в своей длинной ночной сорочке, упрямо зажмурив глаза, и Арриэтта поняла, что мать сложила оружие. До поры до времени. Арриэтта посмотрела на отца; он сидел, наклонившись вперед, погруженный в мысли, единственный из них, кто успел схватить одежду — свои залатанные рабочие штаны и натянуть их поверх ночной рубашки.
Поеживаясь от холода в батистовой ночной сорочке, Арриэтта подползла и прильнула к нему, положив голову ему на грудь. Под ничего не сказал, но его рука мягко обхватила ее за плечи, и он рассеянно, но нежно погладил ее.
— Кто они такие, папа? — хрипло шепнула Арриэтта. — Что случилось?
— Я еще толком не знаю, — ответил он.
— Все произошло так быстро… как землетрясение…
— Верно, — сказал он.
— Мама не хочет разговаривать.
— И я ее не виню, — сказал Под.
— Но она не ушиблась, по-моему, — продолжала Арриэтта, — это все нервы…
— Давай все-таки взглянем на нее, — сказал Под.
Они подползли к Хомили на коленях по вылинявшему одеялу, положенному на дно картонки, — почему-то, возможно, как всегда, стремясь укрыться, они не вставали во весь рост.
— Как ты себя чувствуешь, Хомили? — спросил Под.
— Полумертвой, — почти беззвучно пробормотала она, едва шевеля губами. Она лежала так ровно, так неподвижно, — на нее страшно было смотреть.
— У тебя что-нибудь сломано? — спросил Под.
— Все, — простонала она.
Но когда он стал тревожно ощупывать ее похожие на палочки руки и торчащие из-под сорочки тощие ноги, она внезапно села и сердито воскликнула:
— Не тронь меня, Под! — и принялась подкалывать волосы. Затем снова откинулась назад, тихо прошептав: — Где я? — трагическим жестом взмахнула рукой и прикрыла ею глаза.