Дочь Господня
Шрифт:
Делегацию возглавляли три архангела, выступавшие с непоколебимым чувством собственного достоинства и занимавшие верховные посты в небесной иерархии. Черноглазый и черноволосый Самуил, недаром прозванный «Яд Бога», как всегда пасмурный и хмурый, облаченный в темные эмалевые доспехи. А рядом с ним его полная противоположность – сладкоголосый Уриэль, по воле Господа нареченный метко и немного кокетливо – «Внемли мне, Бог». Да, златокудрому красавцу и болтуну Уриэлю обычно внимали все. Замыкал трио архангелов великий воин Гавриил – «Сила Бога», его лучший боец и правая рука во всех земных делах.
Но это оказалось не все, ибо за спиной кардинала показалась высокая фигура того самого стригоя, чей сладкий сон я так неосторожно нарушила не далее, как сегодня утром. Сейчас он уже не выглядел вялым. Облаченный в белую кружевную рубашку и парчовый колет старинного фасона, он напоминал сказочного принца, каким-то неведомым образом перенесенного в этот потайной зал. Общую картину немного портили постные широкоскулые морды его телохранителей, банальные и вульгарные до безобразия. На поясе стригоя мелодично позвякивала бесценная рапира, а на шее переливался крупный золотой кулон, изображавший свернувшегося в кольцо дракона, кусающего собственный хвост. Рассмотрев раритет подробнее, я невольно вздрогнула, наконец-то вспомнив давно вычитанную историю – кулон принадлежал роду Дракулы и являлся символом высшей власти среди кланов Проклятого народа. Посланец явно не относился к числу рядовых стригоев, поэтому и ожидаемый разговор избранных обещал стать не шуточным.
Участники ночного совещания чинно расселись по жестким стульям, хор ангелов наконец-то замолчал, и в зале установилась долгожданная тишина. Я немного сдвинула край капюшона, значительно улучшая обзор, и навострила уши, приготовившись смотреть и слушать…
Первым заговорил черноволосый стригой. Он кашлянул, крепко сжал в кулаке кулон с драконом и гибко поднялся с отведенного ему места, обводя собравшихся магнетическим взглядом темных, словно маслины глаз.
– Я – граф Рауль Деверо, прибывший в аббатство ди Стаффарда по воле моей повелительницы, главы всех стригойских кланов госпожи Андреа дель-Васто!
Услышав свое родовое имя, я громко икнула от неожиданности и только собралась возмутиться вслух, как Натаниэль требовательно наступил мне на ногу, призывая к молчанию. Я немедленно подавилась возмущенной репликой, чуть не откусив себе язык. Но мое удивление возросло стократно, когда я заметила, что странная фраза стригоя не произвела ни малейшего впечатления ни на архангелов, ни на монастырское начальство. Очевидно, за их спокойствием крылось что-то загадочное!
– Я облачен символами высшей власти и уполномочен требовать от небесного синода пересмотра условий Соглашения, действующего уже двести лет!
– Но позвольте, – немедленно встрял хмурый как грозовая туча Самуил, – этот договор был заключен без участия ангелов, только между главой Совершенных – рыцарем Гонтором де Пюи и святой католической церковью в лице папы! Мы не в праве изменять подобное соглашение!
Граф Деверо изобразил небрежное подобие снисходительной улыбки.
– Верховный понтифик всего лишь земной
Ди Баллестро замялся:
– Ну-у-у, думаю, что вы правы, граф! Скорее всего, папа не осмелится единолично оспаривать решение небесного синода.
– И чего же хотят кланы? – холодно спросил Гавриил, одаривая стригоя недобрым взглядом исподлобья.
– Справедливости! – по слогам отчеканил граф. – Мы желаем трехкратного увеличения поставок крови от гематологических центров, принадлежащих Ватикану, а также отмены лицензий на отбор жертв и упразднения десятидневной Великой охоты!
– Как, – радостно встрепенулся брат Бернард, – стригои полностью отказываются от охоты? О, это воистину справедливый и великодушный поступок!
Граф расхохотался прямо ему в лицо, ничуть не скрывая ни своих выпирающих клыков, ни чудовищного высокомерия.
– Что за бред? Стригои по многим параметрам несоизмеримо превосходят обычных людей, к тому же за последние столетия наша популяция чрезвычайно возросла. Почему же мы должны слушаться каких-то смертных святош? Или вашего Бога, которого мы не признаем? Мы желаем охотиться тогда, когда это будет угодно нам. А лицензии с разрешением убить предлагаем заменить охранными церковными грамотами. Людей, обладающих такими защитными документами, мы не тронем…
– Но это же чудовищно! – возмущенно ахнул отец Ансельм. – Вы способны истребить половину человечества и поставить нас на грань вымирания!
– Ничего подобного, – язвительно хмыкнул стригой. – Мы лишь уравняем права на выживание, а самых достойных представителей вашей расы наградим бессмертием, сделав своими слугами – мороями.
– А если мы откажемся? – нежно мурлыкнул Уриэль, легкомысленно накручивая на палец прядь своих золотых волос.
– Вспомни битву под Тырговишту, красавчик! – презрительно посоветовал ему стригой.
Уриэль повелся как мальчишка.
– Но там мы победили! – хвастливо заявил он.
– Да, но какой ценой? – издевательски спросил граф. – А теперь вы хотите новой войны?
– Но ведь это стригои развязали ту страшную бойню! – запальчиво выкрикнул Самуил, утрачивая обычное самообладание. – Мы вас даже пальцем не тронули!
– Ага, поэтому били исключительно ногами! – вполголоса пробормотала я, но меня услышали. По ряду ангелов прокатились смешки одобрения. Граф недовольно нахмурился.
– Мы развязали? – наигранно поинтересовался стригой. – Что-то с памятью твоей стало, крылатый! Вспомни разгром Монсегюра и наших погибших предков, вспомни бой под Тырговишту, когда ангелы потопили в снаговских болотах самого выдающегося сына нашего народа – Владислауса Драгвилия, которого вы презрительно называете Владом Цепешем. Вспомни страшную ночь святого Варфоломея, когда католики беспощадно вырезали стригоев, именуемых протестантами. Вспомни французскую резню, прикрытую лозунгами революции, возглавляемую ревностным католиком Мюратом. Тогда вы сотнями казнили нашу аристократию, нашу элиту. Ведь вы не зря выбрали именно гильотину, не так ли? Или тебе еще мало приведенных мной примеров?