Дочь Гробовщика
Шрифт:
— Ты откуда здесь взялся, блохастый?
Но вместе с лисом перед глазами студентов вспыхнул алый шар с голосом Диаваля Некроманцера:
— Лич, на кладбище лич. На помощь! — шар потух, а в ушах Юро стоял спокойный голос Диавалии.
— Тревога! Лич на кладбище! Это не шутка! — заорал Юро и бросился в свою комнату.
К большому удивлению оборотня, боевики вмиг протрезвели, по такому поводу никто бы не осмелился шутить. Самые сильные схватились за оружие и бросились
Никого из старших не было, все пятикурсники давно покинули стены Виверны.
Крабат и те, у кого были родители или родственники в инквизиторах, отправили магические вестники с призывом о помощи. Никто не верил, что у них получится спастись. Группа третьекурсников против сильного лича…
Но на кладбище их ждал не монстр, а Галатея со странным черным ртом, облизывающая свои губы и изрезанный Диаваль. Парень едва стоял на ногах, лицо было залито кровью, при виде друзей и того, что им грозит опасность, Некроманцер вонзил в свою грудь некромантский кинжал.
Крабат с Юро дернулись к нему, но были отброшены сильным порывом тьмы. Крабат почувствовал, как его насквозь пронизывают ледяные иглы загробного мира, того места, откуда явился лич. Каждый из них это почувствовал, вдоль земли стелился туман, пахло разложением и болотом, тела Диаваля не было видно. На них надвигался лич в облике Галатеи. Их расшвыряло, как щенков. Крабат был единственным, кто мог полностью слиться с мраком, и он сделает это, даже если его разумом завладеет одержимость.
— Крабат — не смей… — зашептал знакомый, но почему-то женский голос.
Их окружил защитный купол, все переглядывались, пытаясь понять, кто его создал, когда из тумана, подобно призраку выплыл Диаваль.
С каждым шагом, черты его лица менялись, мужская фигура преобразилась в женскую и Крабат понял, кем на самом деле был Некроманцер. Не сын, а дочь Варлока!
— Не может быть… — прошептал он, коснувшись ладонями защитного купола.
— Вот значит, как, недооценил я Варлока. Превратить собственную дочь в сына, должно быть, он сильно боялся тебя потерять, — лич рассмеялся.
— Ты опоздал. Он давно потерял меня, — равнодушно сказала я и выпустила тьму на волю, та заволокла тело, сделав глаза полностью черными. Короткие волосы зашевелились на голове, обрезанные отцовской рукой пряди всколыхнулись и укрыли спину прежней длиной.
— Изыди, — я начертила в воздухе руны, каждая вспыхивала фиолетовым светом, от моих рук шли тонкие нити, они оплетали щиколотки и запястья Галатеи, а затем, я рванула за них и на землю упал труп несчастной племянницы.
Вырванный из оболочки плоти, лич заметался, он бросился на купол, надеясь проникнуть в того, кто за ним скрывается и занять другое тело, ненадолго, но хотя бы чтобы удержаться в нем. Ничего не вышло: изнутри купол своей энергией подпитывали боевики.
— Ты не пройдешь… — зашипел Крабат, Юро рядом с ним зарычал, как и его собратья-оборотни.
На кладбище стали открываться порталы, пропуская инквизиторов. В числе прибывших были Варлок и близнецы Некроманцер.
— Диа! — закричал отец, бросившись ко мне, но был за руки перехвачен братьями. Они смотрели на меня с такой болью, что даже окруженная тьмой, я почувствовала это всей своей, пока что не до конца упавшей во мрак, душой.
Вдалеке зазвонил церковный колокол.
***
Сделав глубокий вдох и стараясь не отвлекаться на присутствие родных, я упала на колени и стала быстро чертить пентаграмму, нашептывая заклятие изгнания. Лич понял, чего я добиваюсь, мы были закрыты куполом. Он не мог причинить мне вреда. Теперь — мы были в равных, смертельно опасных, условиях.
— Не смей! — завизжал лич. — Ты убьешь не только меня, но и себя! — он бросился на меня, но я выставила перед собой кинжал, острие уткнулось в грудь врага.
Нас окружило эхо голосов инквизиторов, они читали заклинание изгнания, им пришлось удвоить свои усилия. Они изгоняли сразу двух сильных личей.
— Мечи в землю! — скомандовал Малефикарум, выхватив свой клинок из ножен, и крест-накрест воткнув в землю вместе с мечом Маллеуса.
«Круг очищения» — вот как назывался этот обряд. Инквизиторы применяли его так редко, что каждый случай записывался в книгу проведенных обрядов. Некромаг мог прожить всю жизнь, но ни разу не воспользоваться или не принять участие в обряде «Очищение».
Я слышала лязг мечей, как они врезались в землю, сковывая созданный мной защитный круг, чтобы уберечь окружающих от лича.
— Замкни на мне! — крикнула я, глядя на Малефикарума.
Особенностью этого обряда было то, что один из некромагов всегда жертвовал собой ради спасения других. Именно он будет читать окончательное заклинание по изгнанию, замкнув на себе все нити.
Брат стиснул зубы, его губы побелели, а взгляд стал черным. Но он сделал то, о чем я просила.
Я почувствовала, как со всех сторон на меня начинает давить ритуал изгнания, меня обжигало, придвигая все ближе и ближе к личу, пока между нами не осталось расстояние вытянутой руки.
— Я все равно причинил тебе боль, Варлок. И твоя дочь уйдет вместе со мной, она никогда не будет свободна. Тьма поработит ее, — шипел лич, сверля взглядом своего врага.
— Даже после смерти, ты не смог упокоиться, Арсул, — процедил Варлок, в глазах отца я видела боль.
— Я сожру ее душу и снова вернусь.
— Не вернешься, — спокойно сказала я и прикоснулась ладонью к его лбу.
Лич закричал не своим голосом, упав передо мной на колени. На его лбу была выжжена пентаграмма изгнания.