Дочь Гробовщика

Каримова Лука

Из горла Юро вырвался хрип. Он скрипел клыками, кусая до крови губы, пока весь подбородок не обагрился ею, она стекала по коже горла вниз, окропляя белесые кости-инструмент. Его ноги вросли в песок, не позволяя пошевелиться, руки приросли к туловищу, образовав корпус виолончели.

Я чувствовала его панику, мысленно слышала незримое мне сердце, как быстро и гулко оно стучит, почти разрывая своим громом барабанные перепонки моего живого музыкального инструмента.

Я играла и играла, пока струны-кишки не лопнули, и Юро не выпал из моих рук на песок. Кости разломались пополам, и обездвиженный оборотень

смотрел на меня снизу-вверх, нервно моргая, губы, испачканные в песке и крови шевелились, пытаясь что-то сказать.

Я склонилась над ним, погладила по голове и с улыбкой сказала:

— Теперь я разрешаю тебе спокойно спать, приятных снов, — мазнула большим пальцем по его подбородку и слизнула кровь. — Сладкая…

Тьма и я исчезли, а Юро с криком проснулся, свалившись с кровати. До утра оборотень не мог прийти в себя после приснившегося кошмара, он даже решил окурить комнату очищающими благовониями, и зажег свечи от темных сил. Ничего не помогало и, встретившись со мной в коридоре, оборотень так побледнел, что идущий рядом с ним Крабат удивленно спросил у друга:

— С тобой все в порядке?

Юро дернул головой и ретировался из коридора. С тех пор, я стала замечать за ним темные круги под глазами и сонный вид. Видимо, ночное преображение собственного тела в музыкальный инструмент сильно на него повлияло, но я не собиралась на этом останавливаться. Моя месть была не до конца удовлетворена, но патрулирование и учеба занимали почти все время, и мне было некогда думать о продолжении наказания для оборотня.

Приближался бал Смерти, многие студенты без умолку обсуждали эту животрепещущую тему, девушек сложно было отвлечь учебой от разговоров о нарядах. Я же радовалась, что это мероприятие обойдет меня стороной. Галатея с Арианом и прочими «доброжелателями» тоже на время отстали и я жила в ожидании чего-то нехорошего. Словно затишье перед бурей…

***

В этом году, бал Смерти устроили со всей пышностью и роскошью, на которую были способны королевские распорядитель и казначей.

Пригласили всех преподавателей университета «Виверна», отказы не принимались даже по уважительной причине — смерти приглашенного, но таких не было.

В список гостей входила и моя семья. В это время, в университете началась неделя для отдыха, многие студенты разъехались по домам, другие отправились на бал, а кто-то остался в альма-матер.

По вечерам, в столовой общежития, собиралась целая толпа, все отмечали долгожданный отдых: выпивали, играли в азартные игры и вели разгульный образ жизни без присмотра преподавательского состава.

Теперь и мне было не отвертеться от выпивших девушек. Они решили, что почему-то именно сегодня их звездный час, и нужно достучаться до холодного сердца Диаваля Некроманцера. Я же не знала, как мне поступить, сбегать от них — показать, что я парень, испугавшийся девиц? Глупость... но нужно было что-то придумать, пока не дошло до любовного зелья.

Рядом со мной топтался Крабат, он всячески старался не рассмеяться, глядя на потуги окружающих нас девиц. От этого и мне самой становилось смешно. Юро выпивал в сторонке среди своих собратьев-оборотней, в окружении фривольно одетых девушек. Матиас с Джиневрой и Рианнон с Корвином играли в карты за столом. Вампир потягивал кровь из бокала, а на безымянном пальце Рианнон сверкало далеко не скромное помолвочное кольцо.

Джиневра рассказала о том, что семья вампира не в восторге от выбора сына, но Корвин показал себя с лучшей стороны — и не променял единственную любовь на фамильные богатства. У него имелись и собственные сбережения, Рианнон тоже не бедствовала, поэтому после окончания университета, они купят уютный особнячок в столице и будут работать каждый по своей специальности. Рианнон мечтала стать прекрасным лекарем, возможно поэтому ей было вдвойне интересно, что ее жених — вампир. Все лекари в той или иной степени — ученые, им всегда все интересно.

Матиас же не торопился с предложением: и Джиневра могла лишь мечтать о белом подвенечном платье и фате. Ее тетушка сказала: зачем размениваться на обычного боевика, когда можно подлить любовное зелье в напиток любого богатого аристократа — и будет племяннице счастье.

Я не разделяла мнения той ведьмы и была рада, что Джиневра тоже. Матиас был достойным молодым человеком, и я искренне пожелала Пендрагон удачи. В делах сердечных, стоит, в первую очередь, прислушиваться к собственным мыслям, а не мнению окружающих.

— У тебя своя голова на плечах, вот и думай ею, а не теми, что на чужих плечах, — напутствовала я ее.

— Ты прав, я рада, что с тем любовным зельем у нас ничего не получилось. Диаваль, прости меня еще раз.

Как только преподаватели убыли на бал, мы с Крабатом вызвались присмотреть за порядком в общежитие. Неизвестно, что могут выкинуть пьяные студенты, хоть кто-то должен быть в трезвом состоянии.

— Некроманцер, ну почему ты так холоден, неужели, я для тебя недостаточно хороша? У моего отца приличное состояние, уверена: из нас выйдет прекрасная пара, — щебетала очередная леди, но моему терпению пришел конец.

«Вот несносные, ни у одной нет гордости, прицепились как репейники к плащу», — мысленно раздражалась я. Так и хотелось вылить на их головы по кувшину ледяной, но зато отрезвляющей, воды.

— Леди… — начала было я, слегка осипшим голосом, сделала глоток из бокала с соком.

— Парфена, — милое личико девушки расплылось в улыбке, она причмокнула розовыми блестящими губками, и мне стало не по себе.

— Мне было лестно услышать ваше признание, но мое сердце занято. Мы не сможем сделать друг друга счастливыми, — спокойно говорила я, вспоминая строки из дамского романа, который матушка когда-то читала, и где была расписана отличная сцена расставания: деликатно и не затянуто.

— Но как же так?

— Вот так, Парфена, а теперь, прошу прощения, но моему другу стоит развеяться, — беззаботно прервал ее Крабат и, обняв меня за плечо, вывел на улицу.

Сдав экзамены и пройдя парные испытания, наши отношения с Крабатом ничуть не изменились. Мы по-прежнему были напарниками по зельеварению. Он помогал мне в учебе, ничего не требуя взамен и ни о чем не расспрашивая. Я не знала, рассказал ли Юро о моей тайне, но Крабат вел себя так же, как обычно. И я предположила, что он не знает, либо тщательно скрывает это, не подавая виду.