Дочь Хранителя

Шевченко Ирина

– Нет.

Нет. Но кое-что, тем не менее, сказала. То, что по непонятным причинам отрицал Эн-Ферро - это все-таки работа. Хранитель Дивер был прав - Рошан нанял Лайса. И нанял не просто так, возможно даже не посвятив карда в подробности, велел только держать рот на замке, и не сказал ничего о том, что дело может оказаться опасным, что девчонка представляет угрозу. А Лайс, как всегда взялся за новый заказ с энтузиазмом, носится с этой замухрышкой, и кажется даже, не на шутку уже привязался к ней. Эльф невесело улыбнулся - таков уж он есть - великий Идущий Лайсарин Эн-Ферро, и кому как не ему, Иоллару,

это знать. Но ничего, сейчас эта тощая ведьма-недоучка выложит ему все, а там уж он позаботится, чтоб открыть карду глаза на его "дорогую девочку". Он слишком многим обязан Лайсу, чтобы позволить тому стать козлом отпущения в хитроумных замыслах Хранителей.

– Что ждет Эн-Ферро, если ваши подозрения подтвердятся?

– Не знаю. Все зависит от того, какую роль он играет во всем этом. Если кард - всего лишь наемник, то ничего ему не грозит - разбираться будем с нанимателем. Если же принимает более активное участие в заговоре, то... Он ведь единственный Проводник в Сопределии и единственный оставшийся адепт магии Пилаг - было бы жаль потерять его из-за его же недальновидности...

– Выпусти меня!

– Только после того, как ты расскажешь мне все.

– Я и рассказала все!

– Нет. Зачем ты здесь? И во что втянула Лайса?

Тишина.

– Не хочешь говорить?

– Хочу. Сейчас только слова подберу повыразительней!

Еще ерепенится! Но ничего, это не надолго.

– Как ты думаешь, сколько весит стол?

– Ты не посмеешь!

– Да неужели? Ты еще меня слишком плохо знаешь, колдунья. Советую не злить меня и рассказать все, как есть.

– Иди ты...

– Очень невежливо с твоей стороны. И непредусмотрительно. Стол я все-таки придвину и пойду погуляю. Час, может два. А ты пока посидишь в холодке, подумаешь, что еще можешь мне рассказать. Договорились?

Тишина.

– Ну что ж, молчание - знак согласия.

Он установил тяжелый стол так, чтобы две из его ножек стояли на крышке погреба. Не поднимет. Минут пять, а то и больше молча стоял в дверях, ждал, не начнет ли кричать, звать, пока не понял - не дождется. Прошел в комнату, опустился на скрипучий диван. На душе было мерзко. Нет, не из-за того, что он запер девчонку в холодном погребе, а из-за гаденького предчувствия, что ничего она ему не скажет, и хочешь - не хочешь, придется ее выпустить. А завтра, когда ведьма в подробностях опишет свои страдания вернувшемуся карду, останется только собрать пожитки и уходить из этого дома, снова оставляя Лайса наедине с нерешенной проблемой.

– То есть, ты согласен?

– Да. Я поговорю с Лайсом...

– А вот это излишне. Эн-Ферро не следует ни о чем знать. К тому же он может быть связан клятвой. Считаешь, что он нарушит свое слово ради тебя? Вот и не подбивай его на сделки с совестью. Просто разузнай о девчонке, которую он сопровождает: кто, откуда, чем занимается на Таре. Неплохо было бы... Нет, пожалуй, это будет обязательным условием. Достань образец ее крови. Да не смотри ты на меня так, не придется тебе ее резать. Достаточно пары капель. Женщины часто ранятся готовя еду, работая в огороде, иголкой может уколоться. На худой конец, в мусоре поройся или в грязном белье - есть у женщин дни... Эк тебя перекосило! Ладно, на месте разберешься. В сроках тебя не ограничиваю, но сам понимаешь, чем быстрее, тем лучше. Когда узнаешь все что нужно, свяжешься со мной через старый портал. Я потом тебе покажу на карте. Только здесь будь осторожен - девчонка тоже его использует. Да и вообще будь с ней аккуратнее, кто знает, чего можно от нее ожидать...

Единственная надежда останется на Дивера, на то, что Хранитель сдержит слово и не станет преследовать Эн-Ферро.

Решено, если сейчас не узнает ничего от упрямой девки, даже засиживаться не станет - попросту резанет по костлявой ручке, и с кровью и той обрывочной информацией, что удалось получить, отправится к заброшенным Вратам. А потом затаится где-нибудь поблизости и станет ждать - карду еще может понадобиться его помощь.

Часа не выдержал, максимум минут сорок. Возвратился на кухню, гулко ударил пяткой по крышке - я вернулся.

– Я вернулся. Не надумала пообщаться?

Тишина.

Вот ведь упрямая стерва!

– Хорошо, пусть будет по-твоему. До возвращения Эн-Ферро время еще есть, могу хоть всю ночь тебя тут держать.

Чтоб хоть как-то снять раздражение вышел на улицу, спустился с холма на пустынный берег и вынул клинки.

Сколько прошло времени, он не считал, и вспомнил, что нужно возвращаться только тогда, когда над землей уже сгустились ранние зимние сумерки.

– Не мучь ни меня, ни себя, Галла. Просто скажи мне то, что я хочу узнать.

Тишина.

Эльф с трудом отыскал впотьмах свечку, зажег, опустился на колени и прижался ухом к шершавым доскам - ни звука. Вернул на место стол и осторожно приподнял крышку, с опаской - а вдруг ткнет чем-нибудь?
– заглянул в погреб. Полоска зыбкого желтоватого света вырвала из тьмы кусок лестницы - широкие, грубо сколоченные перекладины. Девчонки нет. Иоллар откинул крышку, и сойдя на одну ступеньку, опустил вниз руку со свечой.

Она лежала у лестницы прямо на земляном полу, и, казалось, не дышала.

– Дура упертая!

Соскочив с лестницы, он оказался рядом. Приподнял за плечи невесомое тельце и резко встряхнул.

– Кретинка!

Несколько раз хлестко ударил по холодным щекам, и чтобы привести в чувства, и просто по тому, что очень уж хотелось сделать нечто подобное. Она слабо вздохнула. Кажется, даже приоткрыла глаза.

– Говори!
– снова встряхнул он ее.
– Что ты делаешь на Таре? Зачем тебе Лайс?

Девушка безвольно обвисла в его руках.

Ничего он от нее в таком состоянии не добьется. Ругаясь вполголоса, Иоллар вытащил девчонку из погреба, внес в гостиную и положил прямо на пол у потухающего камина. Подбросил в очаг дров и раздул огонь. Потом звонкой пощечиной снова вернул ее в сознание.

– Мне плевать на тебя, колдунья. Но Лайс Эн-Ферро - мой друг, и я не позволю тебе испортить ему жизнь! Что ты задумала? Зачем втравила в это карда?

В огромных серых глазах - туман, ни малейшей искорки понимания. Дрянь! Что же это за тайны у нее такие, что сдохнуть готова, но не проговориться?