Дочь куртизанки
Шрифт:
И он знал ее мать.
Если верить слухам, она появилась в Лондоне в 1781 году, прибыв из американских колоний, хотя в это он верил слабо. София Грей очаровала и заворожила самых искушенных и распутных мужчин того времени. Девушка из колониальной провинции едва ли оказалась бы способной на это. Некоторые говорили, что она была парижанкой, дочерью обнищавшего аристократа. В это он поверил бы охотнее, потому что ее французский был безупречным, а манеры – европейскими. В ней сквозила врожденная аристократическая надменность, глубокая убежденность в превосходстве и исключительности. Именно
Его отец подарил ей браслет с сапфирами лишь за то, чтобы быть представленным ей. Уэстлину было позволено провести в ее гостиной всего пятнадцать минут, а потом Фредерикс проводил его к выходу. Браслет она оставила себе.
И это было только начало.
Теперь ее дочь затевала ту же игру, используя те же приемы? Он был недостаточно хорош для нее? Нет, эта партия будет сыграна иначе, и он об этом позаботится.
– Она сказала, что вы ей не подходите, лорд Эшдон, – тихо повторила София. – Не могу объяснить, потому что объяснения этому нет. – Она села на маленький белый диванчик и грациозным движением руки предложила ему сделать то же самое. Он предпочел стоять. – Вы свободны от своего обещания.
– Что вы имеете в виду, говоря, что я ей не подхожу? – удивился Эшдон.
София приподняла бровь.
– Она отказывается выходить за вас замуж, сэр. Не знаю, как проще объяснить. Хотелось бы избежать вульгарности доходчивого объяснения, но не смею вселять в вас пустых надежд, которые всегда оставляют горький привкус во рту.
– Во рту бывает горько и от многого другого, мадам. Затаенная неприязнь, месть.
– Полагаете, мною движет месть? Вы ошибаетесь, сэр. Я добиваюсь только безопасности и счастья для своей дочери.
– Сперва безопасности, а потом счастья. Именно в этой последовательности?
– Какой еще может быть порядок? Как найти счастье без безопасности?
– А ваша дочь Каролина не ищет ни счастья, ни безопасности?
– Наоборот, она ищет и того и другого. Хотя, боюсь, не у вас.
– Что вы ей сказали? – спросил он.
– Сказала ей? – София разлила чай в тонкие чашки. – Просто сообщила, что состоялась договоренность о женитьбе. Я рассказала ей о вашей ситуации и назвала ваше имя. Вот и все. Тому, что случилось потом, едва ли можно верить.
– Если не возражаете, мадам, что именно рассказали вы ей о моей ситуации?
– Только правду, лорд Эшдон, от чего, определенно, не может быть никакого вреда, но в этом случае… – Она пожала плечами и протянула ему чай. Он сел напротив нее и принял чашку, – В ее реакции не было ни зрелости, ни искушенности, должна признать. Это упущение в ее воспитании, не сомневаюсь. Она не желает выходить замуж за человека, которого, по ее словам, купили для нее.
Эшдон сумел поставить чашку на блюдечко. Несомненно, он умел держать себя в руках.
– По сути, – продолжила София, бесшумно размешивая чай ложечкой, – она выбрала совершенно иной путь в жизни. Боюсь, что я оказалась крайне невнимательной матерью, если моя дочь дошла до такого состояния.
Эшдон надеялся увидеть слезы в ее темных глазах, но его надежды не оправдались.
– Конечно, вас это совершенно не должно беспокоить, – тихо произнесла София, грустно
– Вы слишком суровы, – сказал он. – Она молода, возможно, своевольна. Сильный и решительный муж мог бы наставить ее на правильный путь. Ничего необычного в такой ситуации нет, насколько я знаю.
– Полагаю, это правда, – медленно произнесла София, отпив чаю и опустив глаза под его пристальным взглядом.
– Если позволите, я бы мог встретиться с ней, поговорить и попытаться убедить, что…
– Что вас не купили для ее удовольствия? – сладко вопросила София. – Но как вам переубедить ее в том, в чем она уверена? О, я ужасно сожалею. Вижу, что обидела вас. Пожалуйста, простите меня. Я совсем обезумела. Если бы вы знали, если бы вы только догадались, какие у нее планы, вы бы меня сразу простили.
Эшдон расслабился.
– Ее планы о безопасности и счастье, не это ли вы сказали? – поинтересовался он. – Что же это за планы, в которые не входит достойный уважения муж?
– Планы, не достойные уважения, – скорбно проговорила София, опустив чашку дрожащей рукой и плотно сжав обе руки на коленях. Но он ей не поверил. Никогда не поверит. Она была лицемерна, лжива, играла мужскими эмоциями, не проявляя эмоций собственных.
– Мадам. – Он склонился над ней в притворном сочувствии. – Я постараюсь уладить нашу договоренность. Честь призывает меня к этому. Долг уплачен. Я должен выполнить свои обязательства, невзирая на трудности. Скажите, что именно помешало такому надежному договору? Если это не более чем своенравность вашей дочери, восставшая против мудрости опыта, тогда позвольте вступить в борьбу за ее будущее на вашей стороне. Позвольте мне переубедить ее.
– Не уверена, что ее можно убедить. – В голосе Софии прозвучала едва заметная надежда.
– Тогда позвольте мне лишь поговорить с ней, – попросил Эшдон. – Возможно, я скажу ей то, чего не смогла мать. – В этом он был совершенно уверен.
– Это справедливо, не так ли? – вздохнула она. – Как мужчина, вы могли бы объяснить глупость ее плана. Ваш авторитет мог бы повлиять на нее, мнение мужчины всегда вызывает уважение. Я, к сожалению, этим не обладаю.
– Да, – согласился он. – Позвольте мне помочь вам. Давайте вместе сделаем для вашей дочери все возможное.
– Вы слишком добры, – улыбнулась она.
– Скажите, каков ее план? Почему она отвергает вашу искреннюю попытку устроить ее будущее?
– Лорд Эшдон, – произнесла София, и улыбка медленно растаяла на ее лице. – Должна спросить вас: не далее как сегодня утром вы были мало заинтересованы в союзе с моей дочерью. Что изменилось за эти несколько часов?
Изменилось? Конечно, ничего, кроме того, что, если он сделает малейший неверный шаг, все его планы могут рассыпаться. Было слишком поздно делать опрометчивые шаги теперь, и София об этом позаботилась.