Шрифт:
Пролог и глава первая.
Что ни вечер, то мне молодцу,
Ненавистен княжий терем,
И кручина злее половца,
Грязный пол шагами мерит.
Завихрился над осиною
Жгучий дым истлевшим стягом,
Я тоску свою звериную
Заливаю пенной брагой.
Из-под стрехи в окна крысится
Недозрелая луна;
Всё-то чудится мне, слышится:
Выпей, милый, пей до дна!..
Выпей — может, выйдет толк,
Обретешь свое добро,
Был волчонок — станет волк,
Ветер, кровь
Так уж вышло — не крестись –
Когти золотом ковать,
Был котенок — станет рысь,
Мягко стелет — жестко спать!
Не ходи ко мне, желанная,
Не стремись развлечь беду –
Я обманут ночью пьяною,
До рассвета не дойду.
Ох, встану, выйду, хлопну дверью я –
Тишина вокруг села –
Опадают звезды перьями
На следы когтистых лап.
Пряный запах темноты,
Леса горькая купель,
Медвежонок звался ты,
Вырос — вышел лютый зверь:
Выпей — может, выйдет толк,
Обретешь свое добро,
Был волчонок, станет волк,
Ветер, кровь и серебро.
Хэлависа.
Пролог.
1
— Что ж, Ваша светлость. — Мэтр Лорэ, один из лучших художников Эвитана, сейчас серьезен как никогда. — Вне всякого сомнения, на обоих портретах — одна и та же дама. Ваша бабушка.
— Портреты — день и ночь, — герцог удивленно взглянул на собеседника. — Судя по картине в мидантийской раме — бабушка была редкой красавицей. А вот полотно слева…
— Совершенно другая школа. Общее одно: ваша бабушка, вне всяких сомнений, была очень привлекательной дамой. И, осмелюсь сказать, это отразили оба портрета, — почтительно склонил голову художник.
Одно и то же лицо… только женщины — абсолютно разные. Наряд и драгоценности значат немало, но не изменят души. А между этими дамами — ничего общего, кроме имени.
С роскошного портрета кисти самого Алиэ Готта надменно и холодно улыбается молодая красавица. Когда-то в детстве герцог не отличал ее от десятков других. Бесчисленные портреты Гербовой Галереи если чем друг с другом и схожи, то именно выражением лиц.
Пятьдесят лет минуло, триста ли пятьдесят? Всё те же истинные аристократы — в своем высокомерном величии. Скучные люди потратили жизнь, чтобы не уронить чести предков.
Бабушка… Как странно называть так не дожившую до рождения внуков.
Алое, сильно декольтированное платье — мода той эпохи. Блеск ледяных зеленых глаз, блеск бриллиантов в фамильном колье, блеск рубинов в высокой прическе. Правда, к таким глазам больше пошли бы изумруды, но…
«Вне всякого сомнения» (как сказал некий весьма неплохой мастер кисти), дама — истинная аристократка. И по праву занимает достойное место в семейной галерее.
А на портрете неизвестного художника юная девушка в простом белоснежном платье бежит по залитому солнцем весенне-зеленому лугу. Дворянка, горожанка, крестьянка — не угадать.
Кажется, девушка — тоненькая, легкая, облачно-воздушная — летит над лугом. Навстречу своей судьбе, свету… Возможно — будущему счастью.
Только разве внуку не известна судьба собственной бабушки?
— Да, это — тоже она, — с улыбкой подтвердил художник. — Ваша знаменитая родственница. Ей посвящено, кажется, тридцать с чем-то баллад…
— Уже сорок восемь. Еще с десяток пьес и тринадцать рыцарских романов. И это только из известных литературе. И одна пьеса пишется сейчас — очень неплохая. Возможно, я даже разрешу ее поставить… Интересно всё же, какой бабушка была на самом деле? — герцог отбросил со лба прядь непослушных темных волос — тоже фамильных. — На этих картинах — два совершенно разных человека. Но раз вы уверены, что обе — подлинники… Как вы полагаете, мэтр Лорэ, кто из портретистов прав? Или это просто разные периоды бурной жизни прекрасной герцогини?
— Вряд ли, — покачал головой художник. — Не будем забывать, эта достойная во всех отношениях дама прожила не столь уж долгую жизнь. Если вам интересно мое мнение — я верю мастеру, чье имя не сохранило время. Вряд ли сильно ошибусь, если скажу, что сей шедевр — а это шедевр! — рисовал влюбленный…
— Вы так думаете? — герцог постарался скрыть удивление. — Хотя да… возможно всё. Я ведь прекрасно понимаю: бабушка была тогда молода и очень красива. Но… тайный влюбленный? Что вообще известно об этом портрете?
— До недавнего времени — ничего. Обнаружен пару месяцев назад в семейной галерее одного из северных баронских замков. Последний потомок рода умер бездетным. Владения перешли к дальнему родственнику. И один из гостей заметил сходство портрета с копией одной из самых знаменитых работ Алиэ Готта. Увы — род прервался. И узнать имя художника не представляется возможным. Единственное, что известно — дата написания. Спустя семь месяцев после смерти вашей бабушки. Так что это — более поздняя работа, чем портрет в Гербовой Галерее. Ведь великий Готта писал герцогиню при жизни…
— Да… — задумчиво протянул живой внук давно почившей красавицы. — И судя по посмертному портрету — бабушка эту жизнь весьма любила. И мечтала быть счастливой. Интересно, это ей удалось хоть ненадолго?
Два портрета. И высокомерная красавица-аристократка в алом бархате гордо и надменно озирает бегущую по лугу смеющуюся девчонку. Такую наивную — в своем стремлении догнать счастье…
2
«Человеческая память коротка. И всё, что не сохранили анналы истории или древние свитки, засыплет песок веков. А остальное исказят переписчики. Случайно или по указке правителей, чьи имена в свою очередь сотрет неумолимое время.