Дочь мента

Рахманина Елена

В груди возникло неприятное давление. До той встречи с ней в отделении полиции у меня имелись грандиозные планы, и идея упечь её в тюрьму занимала в них не самое последнее место. Но только так, чтобы она знала, у кого в руках ключи от замка в её темнице и кто сможет её вызволить, если она хорошо попросит. Все эти годы, потраченные на работу, развитие и реализацию, я тешил себя мыслями о мести. Они следовали за мной, ни на миг не отпуская, поддерживали, когда хотелось всё бросить и завершить этот каторжный труд по вытягиванию себя с самого дна, на котором я оказался после

выхода из колонии. 

– Как ты вышел из тюрьмы? Эта загадка не даёт мне покоя, – признаётся следователь Евстигнеева, сложив руки на столе, как первоклашка. 

От этого вопроса нестерпимо захотелось курить, и я достал пачку сигарет.

– Хмельницкий ко мне приходил, как ты можешь догадаться. Рассказал в красках о твоих пожеланиях моей скорой кончины и предложил новую сделку, – поднимаю глаза на Бэмби и вижу, как от этих слов и моего прямого ответа она сжалась, но взгляд удержала – значит, вины своей не чувствует. – Хмель знал, что после смерти брата, спасать мне некого. Осталось слишком мало ниточек, за которые он мог меня дёргать. 

– Но как технически вы всё провернули, а главное: зачем? – спрашивает, хмуря тёмные брови.

– Телефон свой дай, следователь, – обхожу стол и ожидаю, когда она отдаст мобильник. 

– Не доверяешь мне? – ехидничает, но протягивает сотовый, который я выключил и засунул в банку с крупой.

– Поднимись.

Её губы всё ещё изгибаются в саркастической улыбке, пока я проверяю её одежду. Пусть и раздевал до этого догола, но мало ли где может быть спрятан маленький жучок. Обшарил всё, но ничего не нашёл и вернулся на место. 

– У Хмельницкого был план, – затянулся следующей сигаретой. Я ни с кем не обсуждал эту тему и неожиданно для себя понял, что хочу поделиться хоть с одной живой душой, пусть даже той, что может вновь меня сдать. – Этот гад умел давить на мои болевые точки, как тогда, после смерти отца, так и в СИЗО, – все тузы Хмель держал в руках. Он сказал, что спишет долг семьи и поможет выйти, но ему нужно было, чтобы я посидел в колонии, а это, как ты понимаешь, осуществимо лишь при наличии приговора. 

Беседа с Хмелем врезалась в мою память до мельчайших подробностей, моё сердце до сих пор сжималось от боли, когда я вспоминал переданное им пожелание Бэмби, и от страха провести долгие годы за решёткой. Я помнил, как он сидел в своём клетчатом костюме и взирал с лукавым блеском в глазах, зная, что из-за Ульяны меня загнали в угол. 

– Богдан, ты умный парень, – начал он, – у тебя ещё вся жизнь впереди. Я спишу оставшийся долг твоей семьи, даже подкину им денег, пока ты тут, и помогу выйти на свободу, но для этого тебе нужно убрать для меня одного зека, и как только ты это сделаешь – я тебя вытащу. Кроме тебя никто с этим заданием на справится. Он авторитет, к нему просто так не подобраться, а ты из тех, кто может себя поставить. Я всё продумал, тебя этапируют именно в ту колонию, где он мотает пожизненный срок, а дальше всё в твоих руках. 

– Хмель понимал, что после этого убийства, если вовремя не вытащит меня, долго я там не протянул бы. Но мне повезло, раскрыть убийцу того криминального

авторитета так и не смогли, иначе на меня до сих пор велась бы охота, – смотрю в напряжённые глаза Бэмби, вновь давая ей в руки оружие, которое может меня уничтожить. – Он передал следствию не мою Беретту – вот и весь секрет. Прокурор поспешил направить дело в суд, мой адвокат ничего не оспаривал, и меня посадили. А как только я исполнил его поручение, вскрылось, что в вещдоках вовсе не орудие убийства. Для верности, с подачи Хмеля, появился какой-то отморозок, который за деньги согласился сознаться в убийстве Игоря. 

Ульяна, побледнев, молча слушала мой рассказ, словно о таком развитии событий она не могла даже помыслить. Тогда Хмельницкий вновь оставил меня без права выбора. Хотя, возможно, кто-то посчитает, что я мог бы согласиться гнить в тюрьме, но у меня были иные планы на жизнь. 

– Мне оставалось верить его честному слову и надеяться, что к тому моменту, когда я расправлюсь с зеком, Хмель сам не подохнет. Мне порой казалось, что все происходящее со мной, – это спланированная им афера, но я понимал, что он не Бог и не мог всё предугадать, – продолжил я, но умолчал, что главное, чего он не мог предвидеть, это то, что я влюблюсь в наивную девчонку, что сидит сейчас напротив. 

Воспоминания о тех годах заставили меня вновь окунуться в прошлое с головой, которое, скорее всего, Ульяне слушать было бы не интересно. Когда меня выпустили, от моей семьи практически ничего не осталось. Мать снова вышла замуж, в заботах о новом благоверном даже не заметила, что младшая сестрёнка снаркоманилась. Они обе дичились меня, словно бывший заключенный мог оставить пятно на их гламурной жизни. Только сестра, незадолго до очередной передозировки, нашла меня в сети в пору моей работы на стройке в Азии, и это был единственный раз, когда нам удалось поговорить по душам. 

Через некоторое время употребление кокаина спровоцировало у неё инсульт головного мозга, и она оказалась прикованной к постели. Узнал я об этом от матери, когда понадобились деньги на реабилитацию и лечение. Моя красивая юная сестра так и не смогла восстановиться, получив инвалидность на всю жизнь, а у матери не было иного выхода, кроме как за ней ухаживать, – это стало моим условием, когда ей тоже понадобились средства к существованию после развода. Я их обеспечиваю, а мать выполняет обязанности сиделки вместе с медсестрой, которая навещала младшую и докладывала мне о состоянии её здоровья.

От моего занимательного рассказа Ульяна сидела в прострации, уставившись немигающим взглядом в одну точку.

– Хмельницкий был прав, – подытожила она, потирая глаза, – такие как ты не умирают в тюрьмах.

– Ульяна, ты можешь меня осуждать и презирать, но это лишь естественный отбор, в котором выживает сильнейший. Если бы в какой-то момент я сдался – то тут же бы оказался погребенным под землей, – постукивая по столу пачкой сигарет, объясняю ей очевидные вещи. – Насколько для такой правильной девочки, как ты, было грязно и неправильно моё убийство Игоря, который хотел над тобой надругаться?