Дочь моего друга
Шрифт:
– Боже… Боже… Боже…
Ее тонкие пальцы стискивают мою шею так, словно хотят задушить, а тесные стенки влагалища бешеной пульсацией сдавливают член. Трепещущие веки снова распахиваются, в расширенных зрачках – испуг и удивление. Твою мать, красивая ведь такая девчонка. И чего ей не терпелось?
Короче, черт знает, что на меня в этот момент подействовало, – возможно, мольба в ее глазах, но я наклоняюсь к ней и целую. Эхо ее стона врезается в легкие, теплый язык сплетается с моим, в паху что-то взрывается, и я неожиданно начинаю кончать. В черепной коробке стреляет разрядами тока, и распахнутые голубые глаза исчезают из поля моего зрения, потому что на короткое мгновение я перестаю видеть.
Я выхожу из дрожащего тела Яны и, приподнявшись, опускаю глаза на одеяло. Точно первооткрыватель. Хочется откатиться и лечь с ней рядом, но я держусь. Ни к чему эти романтические минуты послетрахового молчания.
– Душевая в твоем распоряжении, – сообщаю, поднимаясь с кровати. – Я пойду в гостевую.
Девчонка садится в позу йога и оглядывается вокруг себя. Зрелище, конечно, завораживающее. Не думал, что когда-нибудь снова такое увижу. Наверное, ждет от меня каких-нибудь слов, но не дождется, потому что лить сироп в уши случайным женщинам в постели – не мой стиль, будь они даже трижды девственницы.
– Спасибо, но я дома у себя схожу.
Липучка встает с кровати и, на секунду скрывшись за дверью душевой, выходит оттуда со стопкой одежды. Взгляд и голос спокойные, ни малейшего признака обиды или истерики.
– Вызови мне такси, а, если несложно? Телефон у меня сел.
Я молча киваю, хотя, признаться, сильно удивлен. И даже выпроваживать ее не пришлось. Ай да девочка Яна.
Глава 4
Неделю спустя
– Кир, сегодня больше не впускай никого ко мне, – распоряжаюсь в динамик, когда очередные девяносто-шестьдесят-девяносто покидают мой кабинет.
Кастинг на роль администратора «Метелицы» – почти отбор в модельную студию. Было бы куда легче нанять толковую девчонку с лицом и фигурой на троечку, но быть при этом уверенным в ее мозгах и работоспособности, но имидж заведения – увы, не позволяет. Понты, понты, всегда понты. Вот и приходится на пару с моим исполнительным среди десятков кандидаток выискивать ту, у которой помимо красивых глаз и сисек есть мозги. Пока тщетно.
– Валерия вроде была ничего? – Глеб осторожно пододвигает ко мне лист распечатанного резюме.
– Та, что губы по сто раз облизывала и волосы поправляла? Не годится. Данные хорошие, а манеры как у торговки помидорами.
Мои приятели по бизнесу давно пользуются услугами HR-агентств по подбору персонала, но лично я на ключевые должности всегда собеседую людей сам. Малышев шутливо называет меня ретроградом, но я всю жизнь привык полагаться на интуицию, и она меня ни разу не подводила. Хотя вру. Подвела неделю назад, когда одна смазливая малолетка развела меня как последнего идиота. Как вспомню – до сих пор злость берет. Коза мелкая. Лучше бы ей больше мне на глаза не попадаться.
Мобильный на столе начинает вибрировать, и, увидев имя звонящего, я кивком головы прошу Глеба оставить меня одного.
– А я думаю, куда мой новый деловой партнер пропал? Неужто за две недели ему Россия надоела, и он в Америку вернуться решил.
– Здравствуй, Андрей Вячеславович, – рокочет густой бас Галича.
Помню, когда меня впервые представили этому солидному мужику в дорогом костюме, особенно поразило то, как он, не повышая голоса, заставляет людей вокруг себя беспрекословно ему подчиняться. Мне тогда всего девятнадцать было, а Галичу уже за тридцать, и его манера общения с окружающими и подчиненными долгие годы была для меня эталоном, к которому нужно стремиться. Конечно, многое с тех пор изменилось – я уже не зеленый пацан, и опыта ведения дел у самого ого-го, но все же при звуке его голоса внутри что-то по старой памяти екает.
– Куда же я теперь от тебя денусь, дорогой мой друг? Я ведь слово свое честное дал, и договор мы с тобой подписали. С такими вещами разве шутят?
– Не поспоришь.
– Я ведь чего звоню-то, Андрей. Заезжай-ка ты завтра ко мне в гости в Отрадное. По-простому посидим с тобой, как раньше, заодно и партнерство отметим. Эти все посиделки ресторанные поперек горла уже, а тут хоть по-русски водки выпьем, шашлыков поедим и в баню сходим. Ее вот на днях закончили. Ты в такой еще не бывал, Андрей. Из кедра она, а аромат знаешь какой? Спишь потом как младенец с мамкиной сиськой.
Слушаю Семена и невольно улыбаюсь: сколько ему сейчас? За пятьдесят точно. По распоряжению этого человека конкурентам ноги в свое время ломали, но и его возраст не щадит – кедр, баня, сентиментальность.
– Ты меня уговариваешь, что ли, Семен? Приеду конечно. Просто скажи когда.
– А завтра давай после обеда. Дочка как раз на выходные приедет. Янку-то помнишь мою?
При звуке имени «Яна» в голове вспышкой проносится картина голубых глаз, смотрящих на меня снизу, и член непроизвольно дергается. То, что у Семена есть дочь, я, разумеется, помню, потому что до того, как он иммигрировал в Америку, часто бывал у него дома. Ноги-ниточки, две косички, и во рту брекеты. Жена у Семена умерла рано – кажется, что-то с сердцем, и девчонку он воспитывал один. Сына, помню, хотел, но, видно, не судьба. Хотя черт его знает. Мужик он здоровый, женщин вокруг него всегда много было, денег на три жизни вперед хватит. Серега отцом в сорок во второй раз станет, так почему бы и Галичу в пятьдесят не стать.
– Помню конечно. – Делаю в голове пометку не забыть захватить с собой цветы. А для Семена у меня бутылка элитного коньяка есть – знаю, раньше он только его пил.
– И ты давай, Андрей, чтобы без этих всяких «в двенадцать мне домой». Водителя своего отпускай – в гостевом доме заночуешь. Утром позавтракаем, на рыбалку съездим.
– А ты соскучился, Семен, в Америке по русским традициям, смотрю.
– И не говори, Андрей. Дома-то оно все лучше. Русский я, хоть и пятнадцать лет по-английски шпрехал. Ладно, понесло меня что-то. Завтра, в общем, жду.
Петру я говорю, чтобы оставался на связи, потому как предпочитаю ночевать у себя дома. Дружба – дружбой, а личное пространство никто не отменял. Хочет Семен порыбачить – могу и с утра подъехать.
Дом Галича размерами напоминает королевскую резиденцию: границы забора, которым он обнесен, можно увидеть разве что с биноклем – на землю друг не поскупился. Тут и теннисный корт, и открытый бассейн, и даже две собачьи конуры. Может, недаром говорят, что к старости к корням тянет. Меня вот пока не тянет. Иногда думаю, что неплохо тоже построиться, даже землю в Сареево присмотрел, а потом задаюсь вопросом: на хрена? Моя жизнь в пределах Садового меня целиком устраивает, а если в бане потянет посидеть или воздухом подышать, снять дом на выходные совсем не проблема.