Дочь моего друга
Шрифт:
– Здравствуйте, Андрей Вячеславович. – Неизменный водитель Семена, Аркадий, открывает дверь, пропуская меня внутрь. – Семен Ефремович на заднем дворе мясом занимается, просил вас туда проводить.
С букетом в одной руке, с коньяком в другой, выхожу на террасу и не могу не улыбнуться открывшейся картине: Семен, которого я привык видеть исключительно в пиджаках от Бриони, в кроссовках и спортивном костюме переворачивает решетку над мангалом, а под ногами у него крутится здоровенный ретривер. В беседке неподалеку накрыт стол: овощи, закуски, бухло.
– Не стой, Андрей. – Семен по-хозяйски машет рукой, приглашая меня подойти. – Коньяк привез, вижу. Приятно, что помнишь. А цветы уж, часом, не мне ли?
– Букет дочери твоей. Или ты тоже хотел? Если что, Петр далеко не уехал, я попрошу.
– Пошути мне тут, – ворчит Семен и, сняв с огня решетку, несет ее к беседке.
Я иду следом и, поставив бутылку на стол, помогаю ему скидывать в посудину куски мяса.
– Мы вдвоем или еще кого-то ждем?
– Только дочку. Звонила недавно, говорит, с минуты на минуту будет. Я специально никого звать больше не стал. Старею, похоже, Андрей. На посиделки с бабами уже не тянет – хочется семьей. А кто у меня семья? Ты да Янка. – Он бросает на меня свой фирменный цепкий взгляд. – Знаешь ведь, что всегда мне как сын был.
Меня, циничного ублюдка, красивыми словами не проймешь, но сейчас Семену удается. Нашей дружбой я всегда гордился, и получить подтверждение ее эксклюзивности от человека, которого я всегда считал своим наставником, как ни крути, цепляет за душу.
Вслух я ничего не говорю, потому что открытым выражением чувств и ораторским красноречием никогда не славился, и вместо этого откупориваю коньяк.
– Ну что, вздрогнем, друг Семен?
– За успешное сотрудничество, Андрей, – соглашается тот и опрокидывает в себя рюмку.
Я тоже опрокидываю и тянусь за лимоном. Хороший коньяк, забористый. Илюха не обманул.
– Кстати, кабинет твой новый почти готов. В понедельник мебель привезут, и можешь заезжать.
– Оперативно, Андрей, спасибо, уважил. Траты на ремонт мы с тобой попилим, и даже не отнекивайся. Ты меня знаешь, люблю, чтобы все по-честному. И еще одна у меня к тебе просьба будет. Янке моей должность подыщем? Девчонка толковая, не думай, не чета нынешним прошмандовкам. На красный диплом идет.
Я, вообще, не любитель родственной пирамиды – в работе она всегда мешает, но Семена, конечно, понимаю. Какой отец своему ребенку карьерной соломы постелить не захочет?
– Подыщем. Она вроде на экономическом?
– Юрист она у меня. Пусть консультантом начнет, а там посмотрим.
– Разберемся, Семен, – киваю, мысленно смирившись с тем, что в офисе у меня станет на одну женскую особь больше.
Я разливаю по второй, когда из-за приоткрытого окна в доме доносятся звуки голосов. Кажется, прибыла дочь Галича. Забавно, конечно, людей спустя годы встречать. Девчонка, интересно, меня помнит? Хотя чего бы ей не помнить? Вряд ли я настолько сильно изменился.
– Здравствуй, пап, – доносится веселый голос с крыльца, от знакомых звенящих нот которого моя рука с коньяком застывает в воздухе.
Семен поднимается из-за стола и, шагнув вперед, заключает дочь в отцовские объятия. А я второй раз за последнюю неделю чувствую себя героем тупого американского кино. Ну еще и то, что меня крепко поимели.
– Здравствуй, Андрей, – растянув карамельно-розовые губы в широкой улыбке, произносит Липучка. – Ничего, что я так, по-простому? Или все-таки лучше Андрей Вячеславович?
Вразумительных слов у меня нет, поэтому я молча киваю, пока в голове творится полная мыслительная мясорубка. Я трахнул единственную дочь Галича. Лишил ее девственности. Тощая Дюймовочка, которой я в восемь лет на день рождения принес куклу Барби, неделю назад, стоя на коленях у меня дома, мне отсасывала. Полная жопа.
Глава 5
– Вижу, узнали друг друга, – долетает сквозь скрежет прокручивающихся мозгов басовитый голос Галича. – К столу проходи давай, Ян, чего встала как неродная? Вина налить тебе?
– Немного совсем, пап. Ты же знаешь, я алкоголь почти не пью.
Пьет она, видимо, только когда к другу своего отца девственности лишаться едет.
Сидеть истуканом смысла не имеет, и я, опрокинув рюмку, вновь смотрю на Липучку, которая протискивается к столу. Одета в короткие джинсовые шорты и объемную толстовку, волосы, как и в прошлый раз, распущены, ноль макияжа. Смущенной не выглядит, шокированной тоже. Хорошо бы Семен отлучился на пару минут, чтобы остаться с ней наедине и вытрясти ответ, какого черта вообще тут происходит.
– А цветы для кого? – Липучка невинно хлопает глазами, глядя на дизайнерский веник, лежащий справа от меня на столе.
Я рычать готов от досады. Черт дернул меня дочери Семена приятное сделать. Знал бы, что ее увижу, – купил бы вибратор.
– Ты чего медлишь, Андрей? Дари, раз привез, – весело комментирует Галич, плюхаясь на лавку.
Сжав челюсть до хруста, я беру злосчастный букет и через стол сую его в руки застенчиво улыбающейся Липучке. Впервые женщина, с которой у меня был ни к чему не обязывающий перепихон, получает от меня цветы. Даже Надя и Арина за три года ни разу не удостоились – подарки я предпочитаю выбирать без намека на романтику.
– Они такие красивые… – Яна утыкается носом в лепестки и блаженно жмурится. – Так неожиданно и приятно, Андрей. Это ты специально для меня выбирал?
– Заказала моя секретарша, – говорю сухо и, вернув зад на лавку, тянусь налить еще коньяка. Без допинга эти семейные посиделки сложно будет пережить.
Галич наливает дочери вино и, откашлявшись, поднимает стопку:
– У меня есть небольшой тост. Дадите ведь немного старику позанудничать? Так вот. Я немало лет прожил в чужой стране и долгое время полагал, что меня все устраивает: климат, люди, обстановка. Но вот вернулся в Россию и понимаю, что просто мирился. Сейчас я чувствую себя дома, и в этом немалая ваша заслуга, моя семья. Я благодарен тебе, Андрей, – Семен поворачивается ко мне и щурит голубые глаза, – за то, что, когда я предложил тебе идею партнерства, ты не отказал. Дослушай меня, не перебивай. Я жизнь немалую прожил и видел разное: и как друзья детства предают, и как брат на брата из-за денег с ножом лезет, и всегда старался окружать себя только теми людьми, для которых человеческие ценности созвучны моим. Бизнес, бабки, власть – это ведь не самое главное. Я терял друзей и партнеров один за другим, потому что видел, как жизнь их ломала, уничтожая тот стержень, который я в них ценил. То, что сегодня мы за этим столом сидим втроем, о многом говорит. В тебе этот стержень я много лет назад разглядел, Андрей, и по сей день его вижу. Спасибо тебе за веру.