Дочь моего друга
Шрифт:
Укладываемся максимум в полчаса, но окончательно выдыхаю лишь когда личный бизнес-джет Ямпольского* набирает скорость.
Теперь я точно успею. И Арине не придется проходить через все это дерьмо в одиночку. Самолет отрывается от взлетной полосы, и меня только теперь захлестывает осознанием полной неизбежности, от которого волоски на теле встают дыбом.
Ничего нельзя изменить. Ничего уже блядь не изменишь.
***
Пока самолет уверенно держит курс, мысленно проговариваю все
Моя охрана не успеет забрать меня из аэропорта, я не успел связаться с ними до полета. Так что пусть едут к кладбищу и ждут нас с Ариной там.
Мои мысли прерывает голос Ямпольского.
— Почему убили твоего друга?
Разворачиваюсь. На меня смотрят серые глаза необычного стального оттенка. За тридцать лет жизни мне пока ни разу не приходилось смотреть в дуло пистолета, но сейчас ощущение, что этот первый раз происходит со мной прямо сейчас.
Походу, его не зря называют Шерханом. Или называли.
— В тендер влез, — отвечаю, превозмогая желание залечь за креслом и накрыть руками голову, — стал прокладкой между госбюджетом и горсоветом.
Ямпольский презрительно кривит уголки рта, но при этом отрицательно качает головой.
— За это не убивают. Он им деньги зарабатывает.
— Он типа взятку дал.
— За это тоже.
— Официальная версия самоубийство.
— Само собой. Вот для этого понадобилась взятка.
— Не понял.
— Ну как же. Про тебя такая слава идет, а ты такую простую загадку разгадать не можешь, — в голосе Ямпольского не разочарование. Скорее, желание преподавать и поучать. — Кто-то на его имущество лапу наложить хочет. Наследники есть?
— Дочка. Девятнадцать лет.
— Ну вот, — Ямпольский поворачивается к Алексею, тот понятливо хмыкает, — что и требовалось доказать. — И снова ко мне. — Ты в эту сторону покопай. Знаю, что ты больше по бумажкам специалист. А тут явная подстава. Хорошая такая, с прицелом. И к фигуранту присмотреться не мешало бы, возможно он одним выстрелом двух зайцев убил.
— Что вы имеете в виду?
Ямпольский снова оборачивается на Алексея и возвращается ко мне.
— Если его спецслужбы пасли, он мог сыграть на опережение. Обелиться. Слить твоего друга, чтобы показать: вот мне взятку давали, а я не взял. Но повторюсь, за такое не убивают. А вот если как повод застрелиться, то выбор просто шикарный.
— Спасибо, я покопаю, — киваю задумчиво. В его словах слишком много здравого смысла, чтобы их просто проигнорировать. Правда, не факт что все так и есть.
— Это не совсем твоя специфика, — продолжает поучать Ямпольский, — на твоем месте я бы обратился к специалистам, которые работают в этой области. По людям.
— Я подумаю, но он мой друг. Я бы и сам хотел разобраться.
— Ты предупреждал, чтобы не лез? — стальные глаза сверлят с интересом. Я не обманываюсь, Ямпольскому похуй на Глеба, просто надо чем-то занять два часа перелета. Расслабленный вид Алексея Лазаренко
— Конечно. У меня чуйка была, что там не все пройдет гладко.
— Правильная была чуйка, молодец. Друг не послушал?
— Он меня послал.
— И ты оказался сговорчивее своего приятеля?
— Выходит что так.
— Верно. Нянчиться надо до поры до времени. Девочку защити, там сейчас столько всего полезет, — Ямпольский морщится, а у меня нутро леденеет.
А ведь он прав. Арина единственная наследница. Если все так, как говорит Ямпольский, то она в опасности.
— Спасибо, Арсен Павлович, — говорю абсолютно искренне. Он серьезно кивает и отворачивается к иллюминатору.
— Леша, распорядись насчет завтрака. Потом будет некогда.
Короткий взгляд на меня говорит о том, что я тоже приглашен. Мне сейчас никакая еда в горло не полезет, но надо быть самоубийцей, чтобы отказаться от приглашения Ямпольского.
— Эту свору давно пора разогнать, — так же серьезно продолжает Арсен Павлович, и я догадываюсь, что речь идет о нашем горсовете. — У меня никак до него не дойдут руки. Есть один парень у меня на примете, я давно к нему присматриваюсь. На президента он не согласится, но хотя бы губернатором или на худой конец мэром его можно. А тех на помойку. Пора из города делать нормальную европейскую столицу.
Я только хмыкаю. Если это тот, о ком я думаю, то выбор Ямпольского вызывает много вопросов. Тимур Большаков**, парень из криминальных кругов. В пять лет его нашли под забором детдома. А когда он вырос и построил карьеру в организации, действующей в не совсем правовом поле, выяснилось, что он сын бизнесмена Игоря Большакова, убитого больше двадцати лет назад. Его беременную жену и сына тоже расстреляли, но как оказалось, Тимур остался в живых.
Недавнее пулевое ранение в голову, под следствием был херову гору раз. Сомнительная кандидатура на роль мэра европейского города, как на меня.
Но в любом случае мое мнение мало кого интересует, и подозреваю, мнением Большакова Ямпольский в том числе руководствуется меньше всего.
Из самолета выскакиваю в числе первых, на выходе из предполетной зоны произношу заготовленные фразы и уже разворачиваюсь в сторону выхода, как тут меня окликает Лазаренко.
— Демид Александрович, не торопитесь так.
— Мне надо успеть к двенадцати, — говорю, сдерживая нетерпение. Алексей понятливо кивает.
— Мы вас подвезем. Арсен Павлович насчет цветов уже распорядился.
— Я решил, что как раз проведаю своих. Давно у них не был, — расщедривается на пояснение Ямпольский, а я вспоминаю, что у него семь лет назад в ДТП погибли жена и четырехлетний сын.
Не представляю, что чувствовал тогда этот хладнокровный человек со стальным взглядом. Сейчас он больше похож на замороженную глыбу льда, но тогда наверняка это было для него страшным горем.
Хотя почему не представляю? Прекрасно представляю, достаточно в своем воображении заменить Глеба Ариной. Сердце охватывают ледяные щупальца страха, мурашки арктического холода покрывают кожу.