Дочь моего друга
Шрифт:
Снять номер в отеле, где есть ночной клуб с караоке и бар двадцать четыре на семь, а потом беситься, что в соседнем номере блюет пьяная писюха, высшее проявление дебилизма. Ясно, что мне сегодня повезло, и обдолбавшиеся малолетки сняли соседний номер чтобы потрахаться.
Встаю, набрасываю полотенце и тянусь за телефоном. Вызываю нужный контакт, не обращая внимания на часы.
В моей команде не существует понятия рабочего или нерабочего времени. Оно у нас всегда рабочее, прямо как бар в «Саксоне». Двадцать
Но я и плачу соответствующе, так что абонент отвечает практически сразу же.
— Уно, мне нужно знать на кого снят соседний номер. Сможешь? Только быстро.
— Обижаете, Демид Александрович, — хмыкает парень.
Самородок. Люблю таких. Для Уно войти во внутреннюю систему бронирования «Саксона» дело трех минут. Он в банковских системах с высококлассной многоуровневой защитой как у себя дома.
Я штаны не успеваю натянуть, как на телефоне уже пиликает сообщение.
«Руслан Исмаилов»
Хм. Не Умера ли это сынок, депутата горсовета?
Спрашиваю у Уно, и через минуту прилетает:
«Он»
Кстати, а откуда...
Набираю.
— А ты откуда узнал, в какой комнате их искать, я же тебе свой номер не называл?
— Так я вас вижу, Демид Александрович, — смеется парень. Вот же засранец.
Меня отслеживает моя охрана, так что моя геолокация для Уно не проблема.
— Спасибо, Уно, прости что побеспокоил.
— Вообще не за что, Демид Александрович, там такая защита детская стоит, что и вы бы вошли.
Вошел бы, знаю. Раньше бывали времена, и посложнее системы взламывал. Но потом появились деньги на специалистов. Таких как Уно. Так что сейчас я вряд ли сумею серьезно хакернуть, разве что что-то простенькое.
Значит, мой сосед сын Умера Исмаилова. Определенно я сегодня Вселенную довел до ручки.
И мне уже даже неинтересно, чем. Гораздо важнее, как все исправить.
Иду в спальню и мысленно молюсь, чтобы там звукоизоляция оказалась получше. Все-таки, в комнатах нет систем вентиляции и внутренних коробов для труб, через которые может проникать звук.
Надеваю футболку, заваливаюсь на кровать и открываю ноутбук. Час-два можно еще поработать. Но работа не идет, туплю над каждой строчкой. И наверное я чего-то такого и ждал, потому что за стенкой начинается подозрительная активность.
До меня доносятся несколько мужских голосов и один женский. Они о чем-то спорят, затем слышится возня.
Я подсознательно готовился, но когда слышу сдавленные крики о помощи, меня передергивает.
Встаю, натягиваю джинсы, за пояс затыкаю пистолет.
Подхожу к двери соседнего номера. И когда громко стучу, внутри устанавливается звенящая тишина.
***
Не знаю, под чем этот недомерок, который открыл мне дверь, но парень явно закинулся чем-то оригинальным и нестандартным. И пока он стирает свои сопли со стенки,
От увиденной картины кровь вскипает и ударяет в голову, вторая рука сама собой сжимается в кулак.
Я на дух не переношу насилие. В любой форме. В работе по максимуму стараюсь обходиться альтернативными методами. Человека с легкостью можно уничтожить, не касаясь его и пальцем, и к тому же находясь за тысячи километров.
Но здесь меня конкретно накрывает. Потому что передо мной совсем девчонка.
А с девочками так нельзя. Даже если она проститутка, даже если она блядь по призванию.
Просто нельзя.
Эта не проститутка, по ней сразу видно.
Что она вообще здесь делала? Как так попала?
Лежит на кровати неестественно бледная, над верхней губой запеклась кровь. Или носом шла или ударили. Нижняя губа тоже подпухшая, из небольшой ранки сочится сукровица.
Глаза то ли от страха, то ли от шока широко распахнуты и кажутся слишком большими для такого худенького личика, которое все залито слезами.
Подол платья задран, ноги широко разведены по краям дивана, их за щиколотки прижимают к кровати два уебка. Рядом мнется третий с лентой презервативов в руках.
Подготовились, суки.
Еще один держит ее голову, захватив локтем за подбородок, и я с трудом преодолеваю соблазн разрядить им в бошки всю обойму. Каждому по очереди.
— Отпустили девочку, — командую негромко, взмахивая пистолетом.
Они с такой готовностью выполняют команду, что при других обстоятельствах я бы даже поржал. Но сейчас мне не смешно.
Девчонка поднимается на локтях, взгляд совсем дикий, блуждающий. Они и ее успели напичкать какой-то дрянью?
Одергивает подол, натягивает на плечи содранное до пояса платье. Движения не резкие, но и не заторможенные. Скорее от того, что конечности затекли, а не от наркоты. Ну хоть так.
Девчонка смотрит недоверчиво, исподлобья. Подтягивает колени под себя и накрывает подолом. Отводит глаза.
Думает, меня завел вид разведенных ног и сдвинутых в сторону трусов? Да, ножки у нее стройные, это я заметил. Все. Больше ничего.
Единственное желание, которое я сейчас ощущаю — вывезти куда-нибудь в посадку всех пятерых и закопать. Оставить снаружи головы, чтобы их бродячие собаки обссыкали.
Можно чтобы и объедали.
Я законченный циник, и я убежден, что если в таком возрасте человек уебок, его уже ничто не исправит. Этим, хоть они и размахивают презервативами, максимум восемнадцать-девятнадцать. Сынок Исмаилова разве что постарше будет. Но это не мешает ему скулить возле двери под стенкой.
Надеюсь, все четверо успели обосраться от вида направленного на них оружия. Значит можно заходить на второй круг.