Дочь моего врага 2

Эванс Алисия

Свернув на ту улицу, на которой стоял дом, он расплылся в улыбке. В окне его любимой квартиры горел свет. За занавесками никого не видно, но чувствовалось присутствие живого человека. На подоконнике стоял цветок, хотя он никогда не заводил растений. Сомнений не было: там живет его Юля.

ЖИВЕТ.

Больше ни у кого не может быть доступа в квартиру. Он оставил это тихое гнездышко ей, и после его «смерти» Бен и другие наследники не должны были даже узнать об этом имуществе альфы. Оно предназначено только для него и для Юли, к стае квартира не имеет никакого отношения.

Он простоял под окнами так около часа. Войти не решился, все же пугать ее не хотелось. А что потом? «Привет, дорогая, я жив-здоров, но

сейчас вынужден снова исчезнуть на полгода. Ок?». Бред. Объяснить ей все не получится, а вот встревожить и толкнуть на безумие — это да, это он может. Так, что же делать? Ответ пришел сам собой. Свет в окнах погас, а вскоре из подъезда выпорхнула она.

Сначала Роман подумал, что его жена совсем не изменилась за эти полгода. Вперился взглядом в ее утонченное лицо, рассматривая родные черты. Она как будто стала взрослее. На лбу залегла морщинка, которой он раньше у нее не замечал. Чем дольше всматривался в лицо, тем большую разницу отмечал. Её взгляд стал серьезным, задумчивым, даже мрачным. Нет той нежной беззаботности, которая так украшала Юлю.

Но стоило опустить взгляд ниже, как он едва не рухнул наземь. Живот?! Из-под голубого пуховика выглядывал весьма приметный беременный живот. Не удержавшись, Манкулов протер глаза. Ему не кажется?! Его жена беременна?! Первая мысль, прострелившая мозг: от кого?! Он понятия не имел, как определять срок по размеру живота, но чисто визуально, вроде бы, забеременела она не вчера. Девушка шагала по улице, и Роман, как щенок на привязи, не отставал от нее ни на шаг, рассматривая во все глаза. Он следовал за ней на расстоянии пяти метров и, кажется, Юля что-то заметила, почувствовала слежку. Начала озираться, смотря на всех вокруг как испуганный, загнанный в угол волчонок. Да что с ней такое? Такое поведение было совсем не свойственно той Юле, которую он знал.

Когда девушка вошла в парк, Роман уже решил, что пора заговорить с ней. Она беременна, господи! Неужели ребенок его? Они были вместе полгода назад, а живот, вроде бы, не похож на шестимесячный. Он не разбирался, но… Черт, да он огромный! Она же вот-вот родит!

Здесь, в пустом парке, где не было людей и машин, он смог учуять ее запах. Чистый, незамутненный, с ясной примесью его собственного аромата. Если раньше Юля пахла ванилью, то теперь она источала запах сливочного десерта с нотками ванили. Ее аромат стал более зрелым, взрослым, женственным. Это больше не нежный невинный цветок, а женщина. Замужняя женщина и будущая мать. Её аромат, смешанный с его собственным, по-настоящему пьянил. Роман впервые чувствовал себя пьяным! Инстинкты возобладали над разумом, а волк внутри него рвался к своей жене изо всех сил.

Она носит его ребенка! Роман и раньше слышал, что запах беременной от него самки будоражит разум, но он же не думал, что настолько! Его малыш окрашивал запах матери в какое-то дикое сочетание их собственных запахов, словно в нем слились и Роман, и Юлия, образовав нечто новое, сильное, могущественное. Безо всяких сомнений, это мальчик. Девочка не может пахнуть такой силой и твердостью, какой пахнет этот ребенок. Боже, она забеременела после брачной ночи! Да о таком подарке судьбы Роман и мечтать не смел! Как дурак сидел в Африке, пока его женщина носила под сердцем их общего ребенка.

Но тут инстинкты завернули совсем в другую сторону. Ветер принес с собой запах врага. Волк обозначил его именно так, и никак иначе. Капулов. Один из них приближался к Юле, воняя злостью и коварством. Долго ждать не пришлось. Вскоре из кустов выскочил Тимур, преграждая дорогу его жене. Юля даже не заметила его приближения. Да что с ней такое? Неужели беременность повлияла на ее обоняние? Если это так, то инстинкты Романа требовали остаться рядом с ней, чтобы защищать и оберегать и Юлю, и ребенка.

Между ней и ее двоюродным братом завязался разговор. Как понял Роман,

Тимур нашел девушку впервые за долгое время. Вероятно, он тоже думал, что она мертва, но заподозрил неладное. Роман притаился в тени и внимательно слушал. С каждым словом Капулова кулаки альфы сжимались все крепче. Позже он корил себя за то, что не вмешался раньше. Когда брат толкнул беременную девушку так, что та упала, у Манкулова сорвало крышу. В мгновение ока он обернулся и бросился на Тимура, сбивая того с ног.

Альфа не контролировал себя. Не мог сдержать рвущуюся наружу ярость. Зубы грызли человеческую кожу, когти разрывали тело мерзавца, посмевшего прикоснуться к его женщине. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль о том, что Юля не должна этого видеть. Ей нельзя волноваться. Схватив свою жертву за горло, он оттащил его в кусты, и уже там довел начатое до конца. Тимур Капулов был мертв. Два окровавленных глаза устремили в небо остекленевший взгляд. У него не было шансов. Альфа разорвал идиоту всю глотку. Так будет с каждым, кто посмеет подобным образом обращаться с его женщиной.

Когда Роман выглянул из-за кустов, Юли уже не было в парке. Лишь на дороге остался шлейф ее волшебного аромата, смешанного с горьким привкусом страха. Все-таки она испугалась… Бросив растерзанное тело, Роман перекинулся в человека и направился за своей женой. Он понятия не имел, что сделает, но точно знал: что угодно, лишь бы она успокоилась и забыла о случившемся, как о страшном сне.

Запах привел его в собственную квартиру. Он застыл перед входной дверью. Прислушался — услышал всхлипы. Че-е-ерт! Как все сложно и в то же время так просто и понятно. Она беременна, а он должен защищать ее любой ценой. Она испугана, а он не решается войти и просто успокоить ее, боясь напугать ее еще сильнее. Интересно, она почувствовала его запах там, в парке? Вряд ли. Очень похоже, что у беременной Юли заложен нос. Такое часто случается с беременными самками. Они не только не могут перекидываться в свою самую сильную звериную форму, но и нередко лишаются главного инструмента оборотня — обоняния. В некоторых, особенно тяжелых случаях, самка не в состоянии даже самостоятельно добывать пищу. Именно поэтому самец должен быть рядом, чтобы защищать свою жену и будущего ребенка.

Манкулов простоял под дверью около получаса, пока не понял, что не слышит никаких звуков, кроме тихого, приглушенного сопения. Юля уснула. От осознания этого факта на сердце стало легче. Сон исцеляет, а ей это необходимо. Набрав воздуха в грудь, Роман вошел в квартиру. Открыл дверь и замер на пороге. Его беременная жена, словно котенок, уснула прямо на полу. Лицо заплаканное, на руках и ногах кровоподтеки выглядывают из-под порванной одежды. Какой же все-таки урод ее братец. Роман старался не думать о том, что совершил преступление, за которое его должны судить Высшие — убил более слабого. Сейчас нужно думать о другом.

Приблизившись к своей жене, Манкулов опустился на колени. Он не мог налюбоваться на нее. Несмотря на бледность, она все еще была прекрасна. Роман очень осторожно взял ее на руки и поднял с пола. Боже, этот запах! Он готов был дышать этой женщиной всю жизнь. Опустил на кровать и снял с нее верхнюю одежду, стараясь не разбудить. Юля так крепко уснула, что даже не замечала происходящего. Оно и к лучшему. Пусть поспит, а он насладится ее близостью.

Помимо Юлиного запаха, в квартире присутствовал чей-то еще. Мужской, но какой-то странный, несерьезный. Инстинкты на него реагировали, словно Юля жила с ребенком или еще одной девушкой. Ладно, с этим он разберется потом. Сейчас нужно думать о Юле. Сняв с нее тяжелую зимнюю одежду, альфа начал зализывать раны на ее руках и коленях. Ссадины, свезенная кожа, следы грубых прикосновений ее брата — он касался языком каждой частички ее тела. Во сне Юля улыбнулась, давая понять, что происходящее ей приятно.