Дочь Некроманта
Шрифт:
Однако несколько бесценных мгновений для Ниакрис Красный монах все-таки выиграл.
Она успела. Проскользнула змеей между начавшими сходиться невидимыми щитами, еще успела удивиться бездействию вампира — он-то чего ждет, спрашивается? — и в следующую секунду атаковала по всем правилам боевого искусства.
Ее Враг не вставал с черного трона. Он не пошевелился, чтобы отразить ее атаку. Острие меча пронзило воздух возле самой синей бахромы — когда в дело нежданно вступил недвижимый до этого вампир.
Ниакрис прозевала его бросок, несмотря на все
Враг рванулся вперед, его уродливая туша, так непохожая на привидевшуюся перед штурмом Ниакрис изломанную фигуру, дернулась было вперед — и чуть ли не сама натолкнулась на клинок мстительницы. Рана не была ни глубокой, ни опасной, но из-под рассеченного синего живого ковра потекла кровь — алая, совсем как человеческая, хотя, конечно, человеком этот монстр не был и быть никогда не мог.
А вот то, что произошло миг спустя с вампиром, никто не мог ожидать.
Опрокинутая, окровавленная Ниакрис в единый, бесконечно краткий по меркам Эвиала и бесконечно долгий — для нее — миг ощутила мгновенную отдачу короткого, убийственного магического удара. Враг не разменивался на всякие там огненные шары или молнии, не говоря уж о камнях или лаве. Это была поистине высшая магия — оперирующая с духом, а не с плотью.
Однако нацелен этот удар оказался не на нее, Ниакрис, а на вампира.
— Нет! — вырвалось у Врага. — Нет!
Вампиру требовалась, быть может, еще секунда, может, даже полсекунды — он уже не смог бы ни остановить свой удар, ни направить его в сторону. Ниакрис должна была умереть — однако вместо этого рок настиг самого вампира.
И изумленная мстительница еще успела расслышать полный невыразимого изумления горестный вопль навсегда проваливающегося в серые пределы последней смерти упыря:
«Хозяин, за что-о-о-о?!.»
Тело вампира рассыпалось черным пеплом, обнажились болезненно-белые, словно снег, кости, вспыхнули смрадным и жирным рыжим пламенем.
И распростертая на полу Ниакрис замерла, пораженная глубже самых сокровенных тайников души и памяти, ибо этого она понять не могла — ну никак:
Почему Враг спасал ее, убивая собственного слугу, когда вампиру оставалось какое-то мгновение до окончательной победы?!
А в том, что Он спасал ее, сомневаться не приходилось. По крайней мере, не после пяти лет в Храме Мечей. Это был не промах. Это был именно нацеленный в несчастного вампира удар — потому что использовалась магия именно против мертвого, не против живого. Самой Ниакрис это волшебство вообще не причинило бы никакого вреда.
Противники замерли. Тронный зал был пуст, бесшумно клубилось пламя вдоль стен, а два смертельных врага смотрели друг другу в глаза и молчали. И не двигались с мест.
Из прокушенного плеча Ниакрис текла кровь — смешиваясь с сочившейся из ран под
Но, несмотря на дурноту и накатывающую слабость, вопросы оставались по-прежнему режуще-четкими.
Почему Враг убил своего верного и ближнего слугу?!
И почему бездействует она, Ниакрис, давшая клятву мщения перед двумя могильными камнями в далеком, далеком Пятиречье?
Она еще жива. Рана тяжела и, наверное, смертельна, плечо жжет все сильнее и сильнее — действует вампирий яд. Но она способна продолжать бой, воина Храма так легко не осилишь! Сейчас… она встанет… Враг глуп, если даже не выбил меч из ее руки… Сейчас… уже… еще немного…
ПОЧЕМУ ОН УБИЛ ВАМПИРА? — рванулся неслышимый вопль.
Кровь двух смертельных противников смешалась на гладком полу, у подножия черного трона…
Ниакрис закричала, выгибаясь дугой, разрывая рот и грудь криком, если б она могла — наверное, вспорола бы себе грудь клинком поури.
Память крови вернулась. До конца. И сейчас мстительница с беспощадной ясностью видела темную улочку Княж-города, сцепившихся в борьбе дедушку и вампира… того самого, сожженного… и выступающего из мрака Врага. Она не сомневалась, что это будет Враг… она только не знала, что Он теперь станет делать…
Миг спустя она знала.
Мир рухнул, окончательно и бесповоротно, навсегда, безвозвратно. Ниакрис скорчилась, подтянув коленки к груди. Она уже лежала в луже собственной крови, сознание меркло — кажется, оно тоже решило, что так будет лучше всего.
— Нет! — услыхала она голос Врага. Сильный, мощный голос… властный, привыкший повелевать… — Вставай! Ты должна…
Ниакрис заплакала. Незло, не от горечи поражения, не от бессилия — она просто плакала, понимая, что умирает, глупо и нелепо, донельзя глупо, и еще более нелепо, только что поняв, что всю жизнь была простым клинком, что каждый ее шаг был просчитан на много лет вперед; она пока не знала — зачем, но какое это теперь имело значение? Она скользила вниз, в клубящийся серый туман, скользила по крутой ледяной горке, все быстрее и быстрее, точно зная — там, внизу, ее ждет спасительное забвение… потому что жить с этим новым знанием она просто не могла.
Однако так просто уйти ей, конечно, не дали.
— Вставай! Девчонка! — грянуло ей в уши. — Говорил же я — она не справится! Парень это должен был делать, парень, а не пигалица сопливая!
Мягкая и теплая обволакивающая волна неведомого волшебства. Только теперь Ниакрис начинала понимать, какой в действительности мощью обладал ее… Враг? Насколько глупо и наивно было с ее стороны думать, что она и в самом деле способна одолеть в магическом поединке того, того… кто создал ее. Своими руками. Выковал, закалил и заточил клинок…