Дочь обмана
Шрифт:
Я не слушала его. Меня не оставляла одна мысль: я всегда так хотела узнать, кто мой отец. Ах, Чарли, ну, почему им должны были оказаться вы?
Бедный Чарли глубоко переживал случившееся. Он и без того испытывал угрызения совести из-за неверности жене, а теперь еще и это. За грехи родителей были наказаны дети. Мы оба — и я, и Родерик — должны были расплачиваться за его грехи.
Он был несчастнейшим человеком, таким же, как и мы.
Я написала миссис Кримп, извещая ее, что собираюсь приехать на время, пока не приму окончательного
Мне невыносимо больно вспоминать это время. Даже сейчас мне хотелось бы вычеркнуть его из памяти. Смерть моей горячо любимой мамы и последовавшая вскоре за ней трагедия совсем сломили меня.
Единственное, чего мне хотелось, это оказаться снова в моей комнате, закрыть дверь и молиться о том, чтобы Господь дал мне силы и желание собрать разбросанные осколки моей жизни и попытаться вновь из них что-то построить.
Я шла по знакомым улицам, где столько раз мы проезжали вместе с ней, возвращаясь из театра, обратно в этот дом… дом воспоминаний. На какое-то короткое время мне показалось, что я сумела выскользнуть из цепких рук прошлого, но судьба приготовила мне другое испытание, не менее тяжкое, чем первое.
Я понимала, что не должна без конца предаваться размышлениям о моих несчастьях. Жалость к себе еще никому не помогала и никого не спасала. Я должна была заставить себя оглянуться вокруг, найти какой-то интерес в жизни, который поможет мне выбраться из меланхолии.
Миссис Кримп встретила меня радушно.
— Я так рада вас видеть, мисс Ноэль. И мистер Кримп тоже. Ваша комната готова, и обед будет подан, как только пожелаете.
— Спасибо, миссис Кримп, — мне что-то не хочется есть.
— Может быть, принести чего-нибудь перекусить вам в комнату?
— Да, пожалуй.
По лестнице спускалась Лайза Феннел. Ома с объятиями бросилась ко мне.
— Я так разволновалась, когда миссис Кримп сказала, что ты приезжаешь. Как ты живешь? — она с любопытством смотрела на меня.
— У меня все хорошо, — ответила я. — А ты?
— Прекрасно! Пойдем в твою комнату. Миссис Кримп говорит, она готова.
Она окинула меня внимательным взглядом и, когда мы вошли в комнату, воскликнула:
— Бедная моя Ноэль! Произошло что-то ужасное, да? Это Чарли?
Я покачала головой.
— Неполадила с леди Констанс?
— Нет, нет, — минуту я колебалась. Потом подумала — все равно она узнает. Лучше сказать об этом сейчас. — Родерик и я должны были пожениться.
Она сделала круглые глаза, и губы мои дрогнули.
— Но, — продолжала я, — это невозможно, Лайза. Он мой брат. Мой сводный брат. Чарли мой отец.
Ее нижняя челюсть поползла вниз.
— Ах, бедная моя, бедная Ноэль. Вот почему ты вернулась.
Я кивнула.
— Понимаю. Ах, какое несчастье! Это можно было предполагать.
— Да, наверное. Но я ведь всегда считала, что они просто добрые друзья. Довольно наивно с моей стороны.
— Что
— Не знаю. Об этом я пока не думала. Мне нужно решить, что делать дальше.
— А Родерик?
— Мы оба были потрясены. Все шло так хорошо. Леди Констанс не возражала. А потом вернулся Чарли и сказал нам. И все было разбито. Ах, Лайза, не знаю, как я смогу это вынести. Сначала мама, а теперь это.
Лайза кивнула и на ее глаза навернулись слезы.
— Это ужасно, — сказала она.
— И все это случилось именно тогда, когда я думала, что опять буду счастлива.
— Ты не должна все время думать об этом, Ноэль. Тебе нужно на что-то переключиться.
— Я знаю. Расскажи мне, как у тебя дела?
— У меня есть работа и, мне кажется, Долли уже не считает меня дилетанткой. Однажды Лотти Лэнгдон заболела, и у меня была возможность исполнять главную роль. Зрители хорошо меня принимали. Подражать Лотти не так уж трудно, не то, что твоей маме. В самом деле, я думаю, у меня неплохо получилось. Это все на пользу. Надеюсь, Долли даст мне роль в своем новом спектакле. «Лоскутки и тряпки» долго не протянут, и он уже что-то замышляет. Хотя Долли всегда что-то замышляет.
— Я рада, что у тебя все хорошо.
— Ты должна еще раз посмотреть наш спектакль. С тех пор, как ты его видела, мы многое улучшили. Но, думаю, ему не долго осталось.
Я поняла, что поступила правильно, приехав в Лондон. Здесь я как бы ощущала влияние мамы и первая трагедия перекрывала собой более позднюю. Но я уже научилась жить без мамы и даже какое-то время надеялась на счастливую жизнь. Теперь мне предстояло научиться жить без них обоих, без тех, кого я любила больше всего на свете.
Все старались помочь мне. Приехал Долли. Он услышал от Лайзы о том, что произошло, и был полон сострадания. Он был необыкновенно любезен. Мне нужно только дать ему знать, что я хочу побывать в театре. И даже если это будет не его спектакль, он позаботится о том, чтобы у меня было хорошее место и ко мне внимательно отнеслись. В театральном мире живо чувство товарищества, и дочери Дезире всегда будут рады.
День проходил за днем. Это было всего лишь существование, иначе не назовешь. Каждое утро я просыпалась в подавленном настроении, как будто темная туча мраком окутывала меня, и с безысходностью в сердце я доживала день.
Лайза полагала, мне нужно подыскать себе какое-то занятие.
— В таких случаях работа — лучшее лекарство, — говорила она.
Я думала, не пойти ли мне в больницу. Там, как я понимала, всегда найдется какая-нибудь работа для добровольных помощников.
Лайза считала, что это может подействовать на меня угнетающе, а как раз этого я должна была сейчас избегать. Может быть, Долли сумеет мне чем-то помочь?
— Какой от меня прок в театре? — спросила я.
Меня навестила Марта. Она узнала от Лайзы о причине моего возвращения.