Дочь орла
Шрифт:
Никифор склонил свою раненую голову, задыхаясь и слабо дергаясь.
— Нет, — говорил он, — нет.
— Да, — ответил Иоанн. Он крепко схватил императора за бороду. — Ты посягнул на мою честь. Я отплачу тебе тем же. — Он с силой отшвырнул его.
Свора хохотала, сжимая кулаки и скаля зубы. Никифор упал. Иоанн ударил его. Император уже бился в конвульсиях, когда Иоанн проломил ему череп.
Они продолжали рубить его мечами, отсекли голову, подтащили к окну и выбросили вон. Обезглавленное тело покатилось в снежной мгле,
Император Никифор умер. Император Иоанн, овладев порфирой и троном, поспешил укрепить свою власть в захваченной империи.
Шум прервал тревожный сон Аспасии. Она чувствовала, как Деметрий вырвался из ее объятий, попыталась удержать его, но не смогла. Она боролась с сонной одурью, напрягая слух. Кто-то кричал снаружи. Кто-то другой ворвался в комнату. Она поняла, что это Диоген, двоюродный брат Деметрия. У него были дикие глаза, и он был весь в снегу.
— Ради Бога, Деметрий, беги, пока можешь! Там люди Иоанна, они идут за тобой, они…
Деметрий пытался вытолкнуть его из комнаты, но крик Аспасии остановил их:
— Что? Что случилось?
Диоген не отличался тактом даже в лучшие времена. Он выпалил ей прямо, хотя Деметрий, казалось, готов был на все, чтобы он замолчал:
— Никифор мертв. Иоанн убил его. Все устроила царица. Варяги уже провозгласили его императором. Сейчас он закрепляет победу. — Он повернулся к Деметрию. — Он требует тебя. Ты для него соперник. Беги! Беги, пока не поздно.
Деметрий не казался испуганным. Он подошел к окну, приоткрыл ставню, выглянул.
— Они ломятся сюда, — сказал он спокойно. Потом обернулся к брату: — Диоген! Разбуди управляющего, прикажи подать носилки для госпожи. А если это долго, найди кого-нибудь, кто сможет нести ее.
Диоген кивнул и выбежал. Аспасия с трудом выбиралась из одеял:
— Куда мы пойдем?
— Я отправлю тебя во дворец, — ответил Деметрий. — Может быть, я схожу с ума и лучше бы тебя спрятать в каком-нибудь монастыре. Но, я думаю, ты будешь в большей безопасности на самом виду.
— А ты? — спросила она резко. — Ты должен спасаться!
Он покачал головой. Она пошатнулась не только от слабости, но и от гнева на его упрямство.
— Ты должен бежать! Ты не должен оставаться здесь! — сказала она с яростью.
— Я и не останусь, — отвечал он. — Я собираюсь бежать.
Он лгал. Она видела это по его глазам. Он решил остаться, чтобы задержать свору, которая сейчас примчится сюда. Он надеялся, что она и их дитя спасутся бегством.
Она схватила его и потрясла, чтобы прекратить это безумие:
— Тебе нельзя оставаться. Меня они не тронут. Самое худшее, отправят в монастырь. Тебя они убьют.
Лицо его не изменило выражения. Она нагнула его голову, впившись глазами в глаза:
— Уходи,
— Нет, — сказал он.
Он не слушал ее. Он знал только то, что его женщина в опасности и он должен ее защитить. Он не понимал, что в защите нуждался он сам. Не хотел понимать.
Рев у ворот усилился. Деметрий поспешно собирал какие-то вещи. Он не позволял ей помочь ему. Она кричала, задыхаясь от отчаяния:
— Прошу, Деметрий! Если любишь меня, беги!
Он бросил узел ей на колени и метнулся к двери. Ни Диогена, ни слуг не было. Он колебался.
— Со мной ничего не случится, — повторяла она в исступлении. — Беги, Деметрий. Спасайся. Мы придумаем, как потом тебе вернуться.
Она видела: ее уговоры подействовали. Его лицо передернулось, казалось, он сейчас заплачет. Но она выиграла: он поспешно натягивал одежды, разбросанные у кровати. Вряд ли они подходят для бегства, но плащ скроет их, а в них целое состояние: золотое и серебряное шитье, драгоценные камни на воротнике, да и сам шелк, сотканный в императорских мастерских.
В коридоре послышался топот, звон металла.
— Варяги, — сказал Деметрий. — Не уйти.
— Задняя дверь, — шепнула Аспасия, — через сад. Быстрее!
Он кинулся туда. Она затолкала узел под кровать, подняла полог. Она даже обрадовалась, мельком увидев в зеркале свой ужасный вид — брюхатая, опухшая, с темными кругами под глазами.
Деметрий распахнул дверь. Повернулся к ней. Она навсегда запомнит его таким. Худая фигура в сверкающих из-под темного плаща одеждах; тонкое бледное лицо; глаза, остановившиеся на ней с просьбой не забыть.
Наверное, это мгновение и погубило его. Люди Иоанна выломали дверь. Они ворвались, огромные, бородатые, с волосами, заплетенными в косы, одетые в алое с золотом. Вооруженные топорами. Они даже не взглянули на женщину в кровати. Они бросились к Деметрию.
Он стоял неподвижно, безоружный. Да он и не знал бы, как им воспользоваться, будь у него оружие. Он был спокоен. Он почти улыбался.
— Беги! — отчаянно закричала она.
Он повернулся и выскочил в дверь. Он не боялся; он не боялся умереть. Она все поняла. Он не хотел, чтобы она видела, как его убьют.
Отчаяние и бессильная ярость душили ее. В ее спальню — спальню царской дочери — вломились эти наймиты, они пришли, чтобы убить ее мужа! И она была бессильна это остановить. Она слышала крики в саду, топот ног. Тело не повиновалось ей, только бешено горели глаза на помертвевшем лице. О, если б ярость могла убивать!
Она не видела, что происходит в саду. Может быть, Деметрий успел скрыться? Господи, помоги ему убежать!
Варяги зашумели все вместе, снова бросились. И тогда она услышала звук, который никогда не забудет. Пение топора, рассекавшего воздух; жуткий мокрый звук рассекаемой живой плоти, треск кости.