Дочь оружейника
Шрифт:
Но вскоре ему стало стыдно этой зависти, и он продолжал спокойнее:
– Зачем обвинять небо? Судьбы нельзя переменить! Мария любит меня как брата, а его как жениха. Она сама сказала мне это. Не подозревая, как терзали меня ее слова, она поручила мне передать ему эту розу, названную Марией, за которую я готов отдать жизнь.
И вынув коробочку, он открыл ее и невольно прижал к губам.
– Тебя зовут Марией, – шептал он в восторге, любуясь цветком, – и ты похожа на ту, чье имя дано тебе. Я не расстанусь с тобой никогда. Ты принадлежишь мне. Мария подарила тебя спасителю своего отца.
– Нет, она подарила розу своему жениху! – отвечал строгий голос близ Франка.
Молодой человек быстро обернулся и при последних лучах солнца заметил старика, прислонившегося к дереву.
– Это вы, Ральф, отец мой! – вскричал Франк.
– Мое стадо пасется в окрестностях Шафлера. Увидев тебя, я подошел ближе и невольно услышал твои последние слова. Ты часто говоришь сам с собой и вслух. Я уже прежде подслушал исповедь твоего сердца и знаю, что ты любишь невесту другого.
– Что вы говорите, Ральф!
– Ты забыл ту ужасную ночь, когда мы оба готовились умереть с голоду? В бреду ты высказал свою тайну, и я молчал потом, думая, что ты раскаялся и забыл безумную любовь, которая могла оскорбить благородного человека, назвавшего тебя братом. Но ты опять повторяешь свои жалобы и надежды. Давно ли ты клялся быть братом и другом графа Шафлера? А теперь готов изменить священной клятве.
– О нет, отец мой, я не изменю Шафлеру!
– Но ты хочешь похитить его счастье… сердце его невесты. Ты хочешь завладеть цветком, посланным жениху. Не ожидал я этого от моего сына.
– Не судите обо мне так строго, добрый мой Ральф. Бог свидетель, что я люблю и уважаю Шафлера, и никогда не изменю ему.
– Зачем же ты опять виделся с его невестой?
– Это было необходимо.
И Франк рассказал о своем путешествии в Амерсфорт и не скрыл, что приписал спасение Вальтера своему сопернику. При этих словах лицо пастуха прояснилось и он протянул руку своему воспитаннику.
– Ты поступил прекрасно, сын мой, – проговорил он с чувством. – Но ты не оставишь неоконченным начатого дела… ты отдашь жениху подарок его невесты.
– Да, батюшка, – сказал Франк, вздыхая и закрывая коробочку.
– Но этого мало, дитя мое, – продолжал старик, – надо забыть эту молодую девушку.
– Вы требуете невозможного, отец мой… возьмите лучше мою жизнь.
– Обещай мне, по крайней мере, не стараться видеться с ней и, если случай сведет вас, не открывай ей твоей любви.
– Это я могу вам обещать.
– Я верю твоему слову, теперь прощай.
– Вы оставляете меня?
– Да, тебя ждет Шафлер.
– Когда же мы увидимся?
– Может быть скорее, нежели ты думаешь.
И пастух пошел к своему стаду, а Франк медленно взобрался на возвышенность, где стоял замок Шафлер.
Старое родовое наследство графа Жана состояло из замка и двух флигелей, где помещались фермы. Здание было ветхо, но могло простоять еще долго, потому что построено было прочно. Оно было окружено рвом, всегда наполненным водой; перед главным входом был подъемный мост. Вокруг рва тянулись тенистые аллеи высоких деревьев, отделявшие замок от других пристроек, где помещались фермы со всеми своими принадлежностями. Кроме того весь замок был еще окружен стеной, обвалившейся в некоторых местах, и другим рвом, так что подступы к старому замку были довольно трудны.
Подъемный мост был опущен и Франк был встречен во дворе графом Шафлером, который принял его ласково и, узнав о последней экспедиции капитана Салазара, где чуть было не погиб оружейник, рассердился, что епископ позволяет подобные разбойничества. Он поблагодарил также Франка за спасение Вальтера и за то, что успокоил Марию и ее мать. Когда же молодой человек подал ему розу, присланную невестой, граф в восторге схватил цветок и прижал его к губам. Бедный Франк отвернулся, чтобы скрыть волнение.
– Не смейся надо мной, мой друг, – сказал рыцарь с чувством, не понимая настоящей причины волнения Франка. – Тебя удивляет мое ребячество, моя радость при виде цветка, но ты не знаешь, как сильно я люблю Марию. Если ты когда-нибудь полюбишь, то поймешь меня.
Франк употребил нечеловеческое усилие, чтобы улыбнуться и проговорил мысленно: «Боже, дай мне силы перенести все мучения!»
– Теперь пойдем со мной, – продолжал граф. – Я хочу пожать руку пленнику, а потом выпрошу у епископа свободу отцу Марии. Но ты еще не был в моем замке… Пойдем, я покажу тебе, как я украсил его для моей жены… Ты скажешь мне, отгадал ли я ее вкус.
И Шафлер повел Франка по комнатам, отделанным заново, довольно роскошно.
– Вот комната покойной матушки, – сказал граф с благоговением, – это будет комната моей милой Марии; возле устроил я помещение для себя… Скажи, Франк, как ты находишь, вот эту комнату?
– Она очень красива и удобна.
– Это твоя комната, потому что я хочу, чтобы брат мой жил со мной.
Франк покачал головой.
– Я этого хочу, – настаивал Шафлер, – и уверен, что Мария будет просить тебя о том же. Ведь она твоя сестра, ты должен жить с нами, и я уверен, что глядя на наше счастье, ты сам захочешь жениться. Не возражай мне, я все устроил, мы будем составлять одно семейство.
Граф не подозревал, что слова его терзали бедного молодого человека и, принимая его молчание за согласие, вышел из замка и сел на лошадь. С ним было двадцать всадников, сопровождавших его в разъездах, и он хотел оставить их для защиты замка, но старый управитель замка сказал, что у него тридцать человек работников и служителей, которых более чем достаточно для защиты замка, тем более что никто не намерен на него нападать. Граф не настаивал и отправился в путь с Франком и своим отрядом.
Между тем небо покрылось тучами, так что не видно было ни звездочки, и посреди мрака, когда все спали в замке, близ него остановился отряд всадников, покрытых длинными плащами. Это была шайка Перолио. Впереди ехал Фрокар с крестьянином, которого взяли вместо проводника.