Дочь палача и ведьмак
Шрифт:
Куизль остановился и вытер вспотевший под капюшоном лоб.
– Панику породить? Не уверен, – пробормотал он. – Возможно, тут замешано нечто совершенно иное. Не забывайте, Виргилиус говорил, что проклятые эксперименты могут кого-то заинтересовать. Я, во всяком случае…
– Тсс!
Магдалена стиснула руку отца и незаметно кивнула в сторону переулка, по которому приближались еще два паломника. Это оказался бургомистр Карл Земер в сопровождении сына. Старый патриций двинулся прямиком к Симону, не обратив на его собеседников ни малейшего внимания. Куизль в последний
– Фронвизер, хорошо, что я вас встретил, – начал бургомистр властным голосом. – Уверен, при последнем нашем разговоре между нами случилось недопонимание.
Он с улыбкой протянул лекарю руку, но тот ее проигнорировал.
– Что ж, ладно, – продолжил Земер и разгладил в некотором смущении сюртук. – Скажите, вы в последнее время общались с настоятелем? Для меня его преподобие недосягаем, да и граф Вартенберг явно не в духе. Сначала опаздывает на мессу, потом уходит прежде времени и хлопает дверьми… Вы, случаем, не знаете, что произошло?
Симон скрестил руки на груди.
– Сожалею, но я почти все время провожу с больными, – ответил он бесстрастно. – Я и вправду ничем не могу помочь вам.
Бургомистр вздохнул.
– Если не мне, то, быть может, моему сыну…
Он кивнул на Себастьяна: тот злобно сверкал глазами и явно противился этому разговору больше, чем отец.
– Дела в Шонгау скоро переймет мой сын, – прошелестел Земер. – Дела и, возможно, мою должность. Если вы поможете мне, Фронвизер, то в убытке не останетесь… – В голосе его вдруг зазвучали грозные нотки. – Но если сделка с графом не состоится, если не окупятся мои вложения в предстоящий праздник, то я… – Он выдержал паузу. – Я могу усложнить вам жизнь, господин цирюльник. Налоги, разрешение практики, одобренные апробации… Есть у вас такие апробации, Фронвизер?
– Вы осмеливаетесь угрожать нам? – прошипела Магдалена. – Мы и не с такими дело имели!
Она настолько возвысила голос, что проходившие мимо паломники стали оборачиваться на них.
– Подумайте, Земер, – продолжила Магдалена немного тише. – Вам ведь тоже рано или поздно потребуется врач. И не приведи Господь, если муж мой перепутает лекарство…
– Заткнись, палачка! – Бургомистр не удостоил ее даже взглядом, а уставился вместо этого куда-то вдаль. – Змеиное отродье! Скажи спасибо, что тебе позволили выйти за цирюльника. В другом месте тебя за такие слова отправили бы к позорному столбу или прямиком на дыбу… Ну так что, Фронвизер? – Земер требовательно выпятил подбородок и снова повернулся к Симону. – Устроите вы так, чтобы изверга-аптекаря отправили под суд и все здесь улеглось? Или предпочтете, чтобы вас вместе с безродной и задиристой женой выставили из города?
Симон собрался уже ответить в грубой форме, как вдруг услышал подле себя тихий хруст. Он посмотрел в ту сторону и заметил с ужасом, как тесть его стиснул кулаки, так что побелели костяшки. В капюшоне Куизль походил теперь на воплощенную смерть, готовую взмахнуть косой.
«Господи, Якоб, держите себя в руках! – пронеслось в голове у Симона. – Если Земер вас узнает, то все пропало! Вас осудят вместе с другом, и палачу Вайльхайма доведется собственного коллегу высечь плетьми».
Бургомистр, похоже, заметил взгляд лекаря. Он сердито взглянул на громадного монаха и наморщил лоб.
– Мы не встречались с вами прежде? – спросил он, обращаясь к Куизлю. – В монастыре я вас еще не видел. На такую громадину я бы обратил внимание.
– Это… странствующий францисканец, помогает мне с больными, – пробормотал Симон, прежде чем Куизль успел ответить что-нибудь. – Брат Як… Якобус. – Он вовремя исправился. – Талантливый целитель. Мы благодарим Господа за то, что он свел его с нами.
Бургомистр не сводил глаз с молчаливого «монаха». Наконец проговорил:
– Забавно… Каким-то он мне кажется знакомым, этот ваш целитель… – Он повернулся к сыну. – Что скажешь?
Себастьян Земер со скучающим видом пожал плечами:
– Не знаю. По мне, так все монахи одинаковые.
– Ну да ладно. – Бургомистр развернулся наконец к Симону и Магдалене. Про минорита в капюшоне он, похоже, и думать уже забыл. – Подумайте хорошенько, Фронвизер, стоит ли вам связываться со мной, – пригрозил он снова. – До сих пор совет Шонгау смотрел на вашу купальню с благосклонностью. Но это быстро можно исправить. Что, интересно, скажут в Мюнхене, когда узнают, что цирюльник женился на бесчестной? Да еще цирюльник без апробаций…
Симон сделал вид, что сдался.
– Ну ладно, – вздохнул он. – Ваша взяла. Я поговорю с настоятелем. А теперь мне действительно пора заняться больными.
– Хорошо-хорошо. – Земер тонко улыбнулся. – Вижу, мы поняли друг друга. Я загляну к вам вечером. А пока всего доброго.
Он брезгливо кивнул на Магдалену:
– А отцу этой девки я рано или поздно велю вырезать дочери язык. Пока она своей болтовней не довела вас до беды.
Магдалена яростно вскинулась, но Симон удержал ее предостерегающим взглядом.
– Я… я сам позабочусь о том, чтобы впредь она выбирала выражения, – добавил он поспешно. – Обещаю.
– Ну, тогда ладно.
Бургомистр делано поклонился и вместе с сыном двинулся было прочь, но потом вдруг снова оглянулся на Симона.
– Кстати, Фронвизер… – начал он нерешительно. – Вы говорили, что ваш тесть собирался в Андекс. Я его пока не видел. Он уже приехал?
Симон внутренне напрягся, но ответить постарался как можно более спокойно.
– Он… его жена, к сожалению, сильно заболела, и ему пришлось остаться в Шонгау.
Губы бургомистра растянулись в надменной улыбке.
– И вправду очень жаль, – ответил Земер. – При том, что паломничество наверняка пошло бы на пользу старому упрямцу. Подобные предприятия приучают к смирению, не находите? Каждому следует знать свое место.
Не дожидаясь ответа, бургомистр скрылся за узкой дверью. Магдалена задыхалась от ярости, а отец ее так громко скрежетал зубами, что у Симона кожа покрылась мурашками. Лицо Куизля, скрытое под капюшоном, побелело.
– Дворянские отродья, чтоб их, – глухо пробормотал палач. – Думают, что мы, бесчестные, и грязи не стоим… Я молю у Бога того дня, когда один из них угодит ко мне на дыбу.