Дочь по крови
Шрифт:
— Я знаю и понимаю, что ты права. Я преодолела половину Всплывшего Мира, чтобы оказаться здесь, и я видела войну совсем близко. Я прекрасно знаю, что она собой представляет.
Промелькнувшая в глазах принцессы искорка навела Дубэ на мысль о том, что девочка говорит с явным сознанием дела.
— Нас постоянно атакуют, и мы защищаемся. Я чувствую, что могу оказаться здесь полезной.
— Ты полагаешь, что умеешь сражаться, но это далеко не так. Ты уже видела, чем закончилась твоя схватка с Амхалом.
— Я совсем не уверена в том, что умею воевать. Вот как раз поэтому я и прошу тебя оставить меня здесь и научить владеть оружием.
Амина глубоко вздохнула и наконец замолкла. Она высказала все, что у нее наболело.
Слова ее внучки были логичными и мудрыми — явный признак того, что девочка и в самом деле изменилась. О многом из того, что поведала ей Амина, она и сама задумывалась не раз, когда оставалась одна. Это правда, что двор — не место для Амины: зажатая строгими рамками обязанностей и условностей, она там постепенно увянет. Правда и то, что такой характер, как у принцессы, нуждается в постоянном движении. В этой девчушке чувствуется огонек, который напрямую резонирует с грохотом сражений. Дубэ не раз задумывалась над этим с тех пор, как увидела ее, раненную, на поле боя. Если направить в нужное русло настойчивость и упорство принцессы, с которым она предприняла это ужасное путешествие, то из нее получится необыкновенная воительница.
— Нет, — произнесла наконец королева, качая головой. — Ты не можешь просить меня об этом.
— Но почему ты не хочешь? Тебе не нравится заниматься со мной?
— Нет, не поэтому, и ты это знаешь. Я не желаю, чтобы ты пошла по моим стопам.
Дубэ ощутила, как дрожь пробежала по ее спине. Ведь именно этими словами много лет тому назад Сарнек, ее Учитель, пытался отговорить ее стать убийцей. Амина была такой же, как и она сама в эти годы, и даже еще сильнее и сознательнее. Королева поняла, что история повторяется, делая тернистый виток вокруг собственной оси, который неизменно приводит туда, откуда все и начиналось.
— Ведь это не ты принуждаешь меня идти твоей дорогой, и вовсе не я ее выбираю. Наша природа решает за нас. И даже если сейчас ты мне откажешь, я твердо знаю, что все равно жизнь отыщет способ исполнить мое предназначение. И ты не сможешь его изменить.
В этих словах заключалась истина; Дубэ была потрясена до глубины души.
— Прошу тебя, одумайся. Не хорони меня живьем. — Глаза девочки, полные слез, молили королеву.
— Дай мне немного времени, — растерянно произнесла наконец Дубэ.
Амина улыбнулась мягкой признательной улыбкой. Она придвинулась к бабушке и обняла ее. Сначала они были немного скованны, но потом эта скованность прошла. Дубэ крепко сжала эти худенькие плечи, а Амина обвила руками шею бабушки. Наконец-то они стали по-настоящему близки.
Королева дала себе еще пару дней на раздумья. Это решение было отнюдь не простым, и поэтому она хотела принять его совершенно осознанно. Но не так-то просто заставить молчать собственные чувства. Неожиданно для Дубэ Амина весьма явственно и оттого болезненно напомнила ей ее саму. Королева никогда не задумывалась над тем, что чувствовал Сарнек, когда она, такая маленькая и потерянная, стояла перед ним и просила его сделать из нее убийцу. Теперь Дубэ оказалась в шкуре своего Учителя. Она прекрасно помнила, какие при этом испытывала чувства, и спрашивала себя о том, что, быть может, с Аминой происходит то же самое и что сама королева и есть единственный спасительный якорь для девочки. Конечно, ее внучка не была столь одинока и несчастна, как Дубэ в те годы, но это не помешало ей оказаться на грани такой же пропасти.
Королева чувствовала тяжкое бремя ответственности.
Как всегда, она в любую минуту была готова ринуться в бой. Она стала больше обычного посвящать себя войне, но это не помогало. Преследовавший ее с самого начала страх за постепенную утрату былой силы за эти два дня, казалось, усилился еще больше из-за произошедшего с ней весьма неприятного эпизода.
Она очень тщательно спланировала одну операцию. Речь шла о проведении диверсионного акта на территории находившегося поблизости лагеря противника. Она решила принять в нем личное участие. Королева выбрала самых лучших из своих воинов. Диверсионная группа выступила ночью: это самый подходящий момент для того, чтобы извлечь максимальную пользу из эффекта неожиданности. Дубэ постановила, что она сама будет отвлекать на себя часового. Пустяковое дело, которое она с успехом неоднократно проделывала. Речь шла о том, чтобы выманить его из укрытия, не позволив ему вступить в схватку. Все действия были четко просчитаны, и ошибки быть не могло.
Основной состав группы находился в состоянии полной готовности. Вместе с Дубэ остался только один юноша. Для того чтобы привлечь внимание часового, королева бросила камень, и часовой направился туда, откуда донесся звук. Дубэ приготовилась к нападению. Она схватит его за шею, повалит на землю и отточенным, хладнокровным движением руки перережет ему горло. Всего несколько мгновений — и путь будет свободен.
Дубэ видела, как часовой стал приближаться, как он нагнулся и стал внимательно разглядывать растущий неподалеку кустарник. В этот момент Дубэ вскочила. Но с самого начала что-то не заладилось. Быть может, она действовала слишком шумно или была недостаточно проворна, а возможно, не слишком крепко вцепилась в противника, и эльф, вырвавшись, с дикими воплями помчался в сторону лагеря. Совершенно бесполезным оказался ее неистовый рывок и ее точный удар мечом в спину, который пришелся прямо в легкие противника: сигнал тревоги уже прозвучал. Вся группа была вынуждена отступить.
Весь день Дубэ думала о случившемся. Ее тело было уже не таким ловким, а захват не таким крепким.
Рукопашный бой теперь не для меня. Мое участие в сражении совершенно бессмысленно.
Эта мысль еще больше разжигала неистовство королевы, а от страха она становилась слишком возбудимой для такого, как она, полководца.
Как раз в эти дни в лагерь привезли продовольствие. Два раза в месяц один из торговцев предоставлял свои услуги по поставке товаров из Нового Энавара. Он привозил провизию, оружие, а также сопровождал людей, еще годных для участия в военных действиях. В то утро Дубэ занималась распределением продуктов, когда случайно заметила в толпе знакомое лицо. Казалось, что оно возникло прямо из ее прошлого. Эти заплетенные в косичку волосы, эту грубую, обветренную кожу нельзя было ни с чем перепутать. Дубэ подошла к нему и коснулась рукой его плеча.
— Тори… — пробормотала она.
Тот самый гном, что продавал королеве яды и настойки, когда она была еще воровкой, ничуть не изменился.
А между тем гном не сразу ее узнал.
— Моя королева… — произнес он наконец с просиявшим лицом.
Расположившись в палатке Дубэ, они долго разговаривали о прошлом. Прошло пятьдесят лет со дня их последней встречи, но казалось, что все происходило совсем недавно.
— Когда я увидел вас в объятиях Леарко, я глазам своим не поверил, — засмеялся Тори.
— Можешь обращаться ко мне на «ты», — заметила Дубэ. — В конце концов, я тоже уже старуха, а ты даже старше меня.
Тори подмигнул королеве.
— В этом наше счастье и наше проклятие: у нас, гномов, слишком длинная жизнь! — воскликнул он, и, подняв бокалы, они чокнулись.
Говорить о настоящем для них было очень непросто. Судьбы обоих сложились совершенно по-разному, и казалось, что уже ничего не осталось от тех людей, которыми они были когда-то.
— Теперь я уже не ворочаю большими делами. Я работаю только с армией. Я бы, конечно, мог воспользоваться ситуацией и начать торговать какой-нибудь бурдой, утверждая, что это лекарство от болезни. Но это не в моих правилах, — пояснил Тори.