Дочь Пожирательницы грехов
Шрифт:
– Твайла, что споешь сегодня? – повернулась ко мне королева и махнула пажу.
– «Баллада Лормеры», «Синяя лань» и «Карак и Седания» подойдут Вашему величеству?
– Очень хорошо, - сказала она.
Хотя она делала вид, что я выбираю песни, это было иллюзией. Если бы я сказала «Далекая справедливость» или «Смешливая горничная», она пронзила бы меня холодным мрачным взглядом.
– А почему ты решила, что они подойдут? – сказала бы она опасным нежным голосом. – Для охоты, Твайла? Такие песни?
Те, что я выбрала, пелись наизусть на охоте, теперь я это знала.
«Карак и Седания» была боевой песней о дедушке и бабушке королевы. Это их правление мы считали золотой эпохой Лормеры, когда среди нас была прошлая Донен Воплощенная, и эта песня была любимой у королевы. Она любила слушать, как лормерианцы отбили атаку трегеллианцев, уничтожив их, хоть они и сдались, и временно лишив золота.
Король Карак и королева Седания хотели, чтобы Трегеллан отдал нам своих алхимиков, чтобы мы делали свое золото, как они, но Трегеллан отказались и пригрозили убить алхимиков, чтобы защитить их секреты. Чтобы не потерять золото полностью, Карак и Седания договорились получать большое количество золота алхимиков, отсюда и золотая эпоха. Теперь алхимики Трегеллана прятались, чтобы их не поймали и не заставили работать на нас.
До того, как я пришла в замок, я пела все, что хотела, сочиняла песни о небе, реке и зимородках.
Когда я впервые спела королю и королеве как Донен Воплощенная, я пела свою песню. Королеву это не впечатлило.
– Кто научил тебя этому?
– Я сама сочинила, Ваше величество. Это моя песня.
– Тогда забудь ее. Может, дочь Пожирательницы грехов и может петь такую ерунду, то Донен Воплощенная точно не может. Богам это не понравится.
Я кивнула. Тогда я хотела впечатлить ее, доказать себя. Пока не знала, к чему все ведет.
* * *
В лесу раздался ужасный крик, и все мы повернулись. Я старалась не представлять жестокость, с которой гончие порвали жертву. Я надеялась, это было быстро.
– Они идут, - королева поднялась и хлопнула в ладоши. – Готовьтесь.
Приказ не требовался, слуги приготовили все еще до нашего прибытия, но от ее слов начали двигаться быстрее, ставя графины с вином, принося еще пироги и блюда из птицы на уже скрипящий стол. Мы расслабились, выдавливая улыбки, вскинув брови, пока смотрели на королеву, словно она произносила тост.
Прогудел рожок, и мужчины прибыли, потные, но довольные. Они спрыгнули с коней, собаки тащили останки жертвы за собой. Четыре крупных боролись за них, скаля зубы и рыча на мирной поляне. Я отвернулась. Трофеев от охоты не оставалось. Собаки сгрызали даже кости. Мужчинам нравился сам процесс, и они были довольны работой.
Мы встали, когда подошел король, и все во мне сжалось. С ним был принц.
Глава 3:
Я раскрыла рот, поражаясь тому, что он здесь, что он так вырос, что он похож на принца, а не нескладного угрюмого мальчика, что я видела порой по пути в храм. Его плечи стали широкими, темные локоны коснулись воротника туники, когда он склонил голову перед матерью. Он стал красивым. Я поняла это с потрясением. Мой суженый был красивым, несмотря на черты, переданные от матери, несмотря на эти пристальные карие глаза.
Меня охватила злость. Никто не говорил мне, что он вернулся, что он собирается прибыть.
Когда королева привела меня в замок, она сказала, что к ней во сне пришла Нэхт и предложила воплощение своей дочери – меня – на место принцессы, невесты ее сына. Вот только свадьба с принцем может лишить меня роли Донен Воплощенной, и этого хотела Нэхт. Как только я выйду замуж, я уже не буду чистой, как должна быть для роли Донен. Я буду сидеть на троне, где сейчас королева.
Все поклонились сначала королю, потом принцу Мереку. Два года его не было, он посещал округи и проводил время с лордами, узнавая, как работает королевство, и его историю, он заводил друзей и союзников. Я знала, что он побывал и в Трегеллане почетным гостем, и я слышала от двух служанок, что он был в Таллите. Никто не говорил мне, куда он уехал и когда будет, а я была слишком гордой, чтобы спросить.
Принц Мерек сел напротив меня, и я ждала, что он посмотрит на меня, сердце быстро колотилось под платьем. Но он не взглянул, мой желудок сжался, и я опустила взгляд на стол, было больно, но не удивительно. На церемонии четыре года назад принц положил ладонь поверх моей, и руки обвязали красной лентой, отмечая нашу помолвку. В тот раз меня последний раз коснулись. Я надеялась, что после этого мы будем проводить время вместе, станем друзьями до свадьбы, но этого не случилось. Он никогда не говорил со мной, а потом уехал и даже не спрашивал обо мне в письмах. Я не могла винить его за это; если меня пугала моя роль, то понятно, как это видел принц. Он мог оказаться в кровати с невестой, что может убить во имя богов.
– Все получилось? – спросила королева у короля, когда мы сели, король и королева сидели по краям длинного стола, я – справа от нее, принц – напротив меня, слева от нее, и остальные сидели по степени значимости и владений.
– Верно, - сказал король. – Хорошо побегали за безумцем – его рога были вдвое выше Мерека, - он кивнул на пасынка. – Но мы повалили его, и собаки довершили дело, - он закончил, и было слышно вопли пирующих собак, и я скривилась.
Королева кивнула.
– Рада слышать, - она отвернулась от мужа, выражение ее лица смягчилось, она посмотрела на сына. – Мерек, а тебе как?
– Очень хорошо, мама, - ответил он, хотя в тоне не было ее тепла. Его голос был низким и мягким, приятным. Я смотрела на него, когда он говорил, видела изгиб его губ, пока он отвечал ей, и то, как он сидел в кресле. – Приятное отвлечение. Я бы повторил. Пока мы были в Трегеллане, мы охотились на кабана пару раз. Хотя не двором, им нравятся старые игры и развлечения.
– Удивительно, что у них есть время, - сухо сказала королева. – Мне показалось, что им почти месяц требуется на обсуждение любого решения.