Дочь реки
Шрифт:
— Берег впереди обыщите, — велел. — Может, выплыл все ж где.
Деньша кивнул, а Владивой перевел взгляд на Грозу, что так и стояла на месте, не в силах даже шевельнуться. Толпа зашевелилиась. Кто-то начал подтягиваться к воде, отчего суматоха стала только плотнее.
А Грозе только того и надо. Она склонилась к уху наставницы:
— Уходить пора, — шепнула отрывисто.
Драгица кивнула, чуть подобрав подол, степенно подошла к Владивою и что-то размеренно и веско сказала ему. Тот вновь взглянул на Грозу, слегка кривя губы, но все ж покачал головой согласно.
Наставница вернулась к Грозе.
— Князю то не слишком понравилось, что ты уходишь.
— Не стоять же здесь теперь вечно, — она пожала плечами. — Пока суматоха, я успею уйти. Только ты после еще долго Владивоя постарайся в горницу ко мне не пускать. Скажи, видеть его не хочу.
— Что будет со мной, Гроза, как он узнает? — покачала головой Драгица. — Ведь покрываю тебя. Он гневаться будет.
— Владивой хоть и гневается, да попусту лютовать не станет. Весь гнев мне достанется. Потому надеюсь, он меня не нагонит, — Гроза вздохнула, глядя в напряженную широкую спину князя, укрытую отороченным по краю шелковой тесьмой корзном. — А ты к княгине сходи. Она мне помощь обещала, если я решу из детинца убраться. Поможет и тебе избежать наказания.
Тем, кажется, Драгица чуть успокоилась.
Глава 21
Пока люди толпились на берегу, а кмети все ныряли и ныряли в воду в поисках Рарога, Гроза не стала терять время даром. Еще до возвращения в посад она распрощалась с Драгицей, которая одарила ее укоризненным взглядом напоследок, а после все ж обняла торопливо.
— Путь тебе хоть счастье случится из тех женщин, кто с Владивоем связан был. Будто глаз на нем недобрый. Вот уж и такое думать о нем впору.
Гроза не стала спорить. И впрямь ведь, если задуматься, то ни одной из женщин, чьи судьбы сплелись с судьбой князя, не досталось хорошей жизни. И она не хотела, чтобы ее жизнь отягчилась еще большей недолей, чем прежде. А так и будет, если рядом с ним остаться. Потому Гроза, попетляв сторонними тропинками, чтобы след свой спутать, и захватив из условленного места заплечный мешок, вновь вышла к реке и двинулась вниз по течению.
Туман не торопился расходиться — и ничего не было видно впереди уже в паре десятков шагов. Эта вязкая муть даже как будто идти мешала. Невольно Гроза все прибавляла шаг, пока и вовсе не побежала. Она торопилась найти Рарога, боялась не успеть помочь ему: хоть и надеялась, что река не тронет, послушает знакомую кровь. А все же воля ее до конца даже ей не известна: уж больно долго пыталась Гроза бежать от такого родства.
Сегодня, верно, первый раз обратилась всерьез, попросила помощи. А теперь неслась, задрав подол до колен, по подтопленному берегу, по траве мокрой и острой, не замечая ничего лишнего вокруг. Задыхаясь, шаря взглядом вдоль кромки воды, и боялась упустить самое важное впопыхах. Немало прошло времени, как услышала она наконец тихий голос. Словно шепот поначалу, который становился все отчетливее. Она не понимала слов, не понимала, что ее ведут — уверенно и настойчиво, зовут не останавливаться, не опускать взора, не поворачивать назад — туда, где скоро появится погоня, высланная князем. Не верила она, что Драгице или даже Ведаре удастся задержать ее надолго. Виданное ли дело, чтобы названная невеста от правителя сбегала, чтобы пряталась от него по речным зарослям. Но Гроза надеялась еще укрыться в стороне от города, от веси. А пока быть ей с ободранными ладонями и обтрепанным о ветки подолом. Да это все равно, потому что зов этот, звучание голоса холодного, властного, звенящего, словно бурный ручей, не давало покоя.
Гроза раздвигала тростник, что уже поднялся почти в человеческий рост. Резала пальцы и слизывала выступающую кровь. И пусть она, босая, шла болотистым берегом, но ноги ее оставались сухими — и она не удивлялась тому.
— Ну же, ну же, — шептала сама себе, не надеясь, что кто-то услышит ее.
Она даже требы никакой не принесла, входя в лес, но было все равно, тронет леший или нет. А может, и почует душу родственную, все ж не совсем, наверное, Гроза — человек.
Только раз она присела отдохнуть, перевести дух — а после пошла дальше. Незаметно день за середину перевалил: да в мути этой туманной ничего толком не разобрать. Око проступало сквозь облака белым кругом и не грело почти, потому сырость от реки уже пробралась под одежду. Начало помалу накрапывать. Зашуршали капли по сочной траве, по высокому тростнику. Зазвенели по воде.
Тут уж и вечер, кажется, близко. Гроза устала страшно: спуску себе не давала, все шла и шла, размеренно прошаривая берег. Да все же внимание начало притупляться. И она почти пропустила нужное, потеряла в занимающем все мыли до края монотонном гудении настойчивого голоса. Не заметила поначалу за стеной густо выросшего между раскидистых, кудрявых ив молодняка белую фигуру мужчины. Но словно бликом по краю взора ее ослепило. Она остановилась резко и вернулась, продралась сквозь покрытые узкими листиками ветки и выдохнула облегченно, со стоном, что заметался в пересохшем горле. Рарог, связанный по рукам и ногам, едва сумел, видно, выбраться на берег — только голову и плечи не покрывала вода. Он еще дышал тяжело, с его лица и волос капало, стекали по вискам тонкие дорожки, что терялись в потемневшей бороде. Он медленно повернул голову в сторону Грозы и, тихо хмыкнув, уткнулся лбом в сырую землю.
— Ты все же нашла меня, — пробормотал глухо.
Она подошла торопливо, вынимая из чехла на поясе нож для трав. Ничего отвечать не хотелось, ни единого слова не рождалось из тех, что можно было бы сейчас сказать ему и не захлебнуться. От радости, что нашла его, от благодарности всем богам и реке самой, что не забрала, что вытолкнула на берег. Гроза разрезала крепкую веревку, стягивающую запястья Рарога за спиной, и полезла было в воду, чтобы ноги освободить, но находник схватил ее за руку: не слишком сильно, видно пальцы еще слушались плохо.
— Не суетись, Лиса, — забрал у нее нож и сам рассек мокрую пеньку.
Растер икры, сосредоточенно глядя куда-то в глубины речной воды, но не на Грозу. А она сидела за его спиной и все никак дыхание сбитое успокоить не могла.
— Я испугалась так, — наконец излилось из горла, почти неожиданно для нее самой.
Она качнулась вперед и опустила ладони на облепленные мокрой рубахой плечи Рарога. Он попытался отстраниться.
— Вымокнешь.
Но Гроза сжала пальцы, навалилась на его спину, объяла шею руками, тыкаясь лицом в его влажные волосы. И все равно, что одежда тут же промокла, холодя кожу, а день нынче совсем не жаркий. Хотелось тепло все Рарогу отдать. Все, которое она могла.
— Лисица… — в голосе его послышалась улыбка. — Я все пытаюсь угадать тебя и никак не могу.
— Не пытайся, — прошептала она ему в затылок. — Я обхитрю все равно. Пойдем.
— Куда? Мои люди ждут нас в другой стороне. Выше по течению. А меня, кажется, далеко унесло.
— Место тут одно есть неподалеку. Там живет бортник Бачута с семьей, — Гроза потянула его вставать. Время уходило. Кто знает, не ищут ли уже ее. — Они хорошо знают меня. Приютят хотя бы до завтра. Только немного вглубь леса, в сторону уйдем. Так нас не найдут.