Дочь Роксоланы. Наследие любви
Шрифт:
– Какую поездку?
– Я хочу провезти их, чтобы увидели все сами.
Через несколько дней Стамбул наблюдал странное шествие: множество дорогих карет ехали гуськом мимо имарета Хасеки Хуррем, легкие занавески приоткрывались, оттуда выглядывали любопытные глаза, рассматривали здания мечети и медресе, больницу, фонтаны… Потом вереница закутанных в множество тканей женщин также гуськом, благоухая самыми разными ароматами, прошла в школу для девочек, дом призрения, снова вернулась в свои кареты…
Михримах,
– Хасеки Хуррем больше нет с нами, но ее дела остались. Вы видели то, что построено по воле моей матери и благодаря вашим пожертвованиям в том числе. Я надеюсь, что начинание Хасеки Хуррем не пропадет. Бедным и просто тем, кому нужна наша помощь, в Стамбуле немало. Продолжим дело Хасеки Хуррем, чтобы она радовалась, наблюдая за нами из своей дали.
Михримах сняла массивный браслет и положила на большой поднос.
Увиденное впечатлило женщин, призыв султанши был услышан, на поднос одна за другой следовали драгоценности, каждая из которых стоила небольшого состояния.
– Благодарю вас от имени моей матери, от имени всех, кому будет оказана помощь на эти пожертвования, и от своего имени. Сегодня ювелир Бедестана Кадим-ага оценит все это и назовет сумму, которую готов выплатить. Я всем сообщу, за какое украшение сколько предлагают и сколько выйдет за все. Но если для кого-то отданное украшение почему-либо важно, вы сможете выкупить его за ту цену, которую назовет Кадим-ага. Думаю, это будет справедливо.
Многим женщинам понравилось такое предложение. Они отдавали драгоценности, повинуясь порыву, но вовсе не желали, чтобы красивые вещицы попали в руки других.
– Я готова сразу выкупить свое колье за цену большую, чем заплатила за него при покупке, – объявила жена второго визиря Надине Ханум.
Михримах улыбнулась:
– Хорошо, так и будет. Завтра можно будет забрать все, что пожелаете.
– Только сначала свое! Чтобы не взяли чужое.
– Непременно.
На следующий день вместо украшений поднос был завален золотыми монетами, причем в количестве, куда большем, чем стоили украшения. Женщины, щеголяя друг перед дружкой, щедро выкупали собственные браслеты, колье и перстни.
Рустем, узнав, какую сумму выручила хитрая Михримах, смеялся:
– Просто так тебе не вытрясти бы из них столько денег.
– Рустем, они выкупили и мой браслет с рубинами; помнишь, ты купил в Бедестане у Кадима-аги? На полученные за него деньги можно купить десяток таких браслетов. Знаешь, я буду покупать красивые вещицы у Кадима-аги и продавать их женам пашей по принципу: кто больше заплатит.
Султан, узнав о хитрости дочери, тоже смеялся:
– Михримах, вы с Рустемом хорошая пара. Тот умеет делать
– Конечно! – пожала плечами Михримах. – Разве вы выдали бы меня замуж за глупого транжиру?
– Я тоже внесу свой вклад – дам украшения, которые не завершил когда-то, пусть ваш Кадим-ага завершит работу.
Так и сделали, только женщинам говорить о роли Кадима-аги не стали. Заполучить украшения, вышедшие из-под руки самого Повелителя, стремились все, за них платили огромные суммы, во много раз превышающие стоимость. Собранных денег хватило на строительство имаретов в Анкаре и Эдирне. Дело Хуррем не умерло, ее Фонд не просто продолжил существование, но и богател.
Рустем попросил тестя:
– Повелитель, могу ли я платить Михримах Султан ту сумму, которую получала Хасеки Хуррем Султан за управление гаремом?
Сулейман вдруг сообразил:
– Рустем-паша, я забыл об этом! Я сам буду платить Михримах эти деньги.
– Я заплачу, Повелитель; я хотел только получить ваше разрешение.
– Нет уж, гарем мой, мне и платить!
– Но она управляет и моей частью гарема, – невольно рассмеялся Рустем.
– Вот за свой и плати. Как у вас отношения?
– Хороши. Мы поддерживаем друг друга.
– Рустем, я хочу с тобой поговорить… Только чтобы Михримах не знала об этом разговоре.
У Рустема упало сердце. Неужели Повелитель нашел себе новую жену и намерен заменить Хуррем Султан так быстро? Но что он мог возразить?
Султан немного помолчал, потом поинтересовался:
– Рустем-паша, ты знаешь, кто такой Аласкар?
– Слышал это имя от Михримах или Хуррем Султан, но не знаю. Узнать?
– Нет, не нужно. Я сам тебе расскажу. Получается, что я выдаю чужую тайну…
И снова упало сердце у Рустема. Неужели еще один Ташлыджалы Яхья? Неужели у Михримах новая любовь или это прежняя, но из тех, кто ему неведом?
– Аласкар был шпионом Хуррем, выполнял многие хитрые задания.
– Да, я вспомнил, Повелитель. Именно он заманил в ловушку лже-Мустафу! Как же я мог забыть?!
– В этого человека была влюблена твоя дочь. Султанша Хуррем знала об этом, Михримах Султан тоже. Судя по их рассказам, это достойный человек. Был…
– Да, Повелитель, он достойный. Но почему вы говорите «был»?
– Последнее, чем занимался Аласкар, – следил по просьбе Хуррем Султан за шехзаде Баязидом, был им разоблачен и казнен.
– О, Аллах!
– Хюмашах об этом не знает. Она все еще ждет Аласкара. Я обещал Хуррем Султан и Михримах Султан не неволить Хюмашах, пока она сама не полюбит кого-то. Но ей уже восемнадцать. Постарайся показать ей кого-то другого достойного. Только не шпиона, с меня хватит! Нужно, чтобы она выбрала кого-то сердцем. Любовь можно победить только другой любовью.
– Да, Повелитель, я понял.