Дочь самурая. Трилогия
Шрифт:
Медленно доплыв до места, где Золотой Рог окончательно обмелел и позволил явиться на своей поверхности островкам, покрытым ярко-зеленой травой, судно развернулось и поплыло обратно. Теперь далеко впереди был виден голубой Босфор, разделивший континенты, туманные холмы на азиатском берегу, и парившая над Городом Святая София – еле заметное золотистое пятнышко, которое, однако, сразу находил внимательный глаз.
Яхта «Арго» плавно, никуда не спеша, скользила по проливу в сторону Эвксинского Понта. Она могла бы достичь его за час с небольшим, но первая половина прогулки должна была быть гораздо продолжительнее, чтобы гости императора могли вдоволь налюбоваться окружающими видами. На босфорских берегах в самом деле было много
Азиатский берег был весь покрыт традиционными греческими домами, не выше пятиэтажек, белыми, желтоватыми или цвета охры, с красными крышами, перемежавшимися пятнами сочной зелени. Европейский берег смотрелся куда внушительнее: между такими же, как на азиатской стороне, домами, там и сям стояли живописные группы высоток, а иногда настоящих небоскребов – белых, серых, синевато-черных – в стеклянно-металлической поверхности последних по вечерам отражалось заходящее солнце, превращая их в сверкающие языки желтого или розового пламени. От моста на той стороне Босфора начинался широкий проспект Георгия Великого; плавным изгибом обходя парк Комнинов, он после сложной развязки вливался в площадь Освобождения, посреди которой высился памятник героям Освобождения – огромная беломраморная колонна со статуей императора Георгия Великого на вершине, видная отовсюду.
Слева, на европейском берегу, громоздились зубчатые утесы крепости Румели-Хисар. Сейчас там размещался Морской музей.
На холме над крепостью высился барочный храм великомученика Феодора Стратилата. Корабли проплывали здесь над железнодорожным туннелем Ясона, соединившим два континента. Считалась, что здесь, в самом узком месте пролива, некогда сходились и расходились живые скалы, Симплегады…
Но, независимо от того, были ли они когда-то живыми или нет, зритель невольно проникался уважением к огромному рукаву, что вел от Пропонтиды к Эвксинскому Понту. Его бирюзовые воды быстро несли белесых медуз и пучки водорослей. А когда солнце скрывалось за облачком, пейзаж становился мрачноватым, несмотря на игру красок и смелость архитектурных форм. Поневоле думалось о первых мореплавателях, которые не побоялись пройти на своих суденышках сквозь эти безлюдные теснины… Но солнце обычно скрывалось ненадолго, и местность становилась веселее, обретала перспективу. Далекие холмы возникали из голубой дымки – на них громоздились особняки, ажурные башни, рощи антенн, кресты и купола. Каждый кусочек земли был освоен давно и обустроен с комфортом.
Император с государственными мужами из союзных держав проводил время на верхней палубе, тогда как Юкки заняла место на носу яхты в немногочисленной компании своих поклонников.
До возвращения было еще далеко. Большой привал устраивался в Йоросе – старинной крепости, запиравшей когда-то Босфор со стороны Эвксинского Понта. Отсюда море было прекрасно видно – темно-синее, таинственное, но давно уже не враждебное. Если раньше за его туманами впечатлительные поэты античности угадывали холодное дыхание страны Гипербореев, то сейчас всему миру было известно, что на той стороне Черного – как все чаще говорят – Русского Моря цветущее побережье, благоухающий Крым, бескрайние поля золотой пшеницы.
Наконец, яхта пристала у Галатского моста. Император поднялся и направился к трапу, за ним последовала Хикэри и остальные гости.
– Ваше Высочество, – к Хикэри подошел начальник охраны, – нотариус предупрежден и ждет Вас. Маршрут и квартира проверены.
– Я, ваше величество, решила воспользоваться выходным в Совете и решить вопрос с моим наследством в Городе! – Хикэри улыбнулась императору. – Плаванье
– Ваше Величество, вы только не сердитесь, но я уговорила Ее Высочество взять меня с собой, – в голосе Юкки зазвучали кокетливые нотки.
– Как можно, маленькая принцесса! Сердиться на это было бы преступно!
Юкки поклонилась и ничего не ответила, но императору явственно представилось, как эти двое за его спиной с улыбкой переглянулись…
Прибывшие к нотариальной конторе офицеры охраны проводили Хикэри к нотариусу. Тот внимательно, демонстрируя невозмутимость, и оглядел Хикэри. Затем извлек из ящика стопку бумаг. Хикэри моментально обратилась в слух.
Нотариус-юрист-душеприказчик хорошо поставленным тоном зачитывал последнюю волю матери. Из этих бумаг вышло, что ей отходит большая квартира на бульваре Георгия Великого и счет для ее содержания. Нотариус передал ей документы на квартиру и ключи. Затем ей вручили конверт, адресованный лично Хикэри. Под взглядами охраны она уложила его в сумку. Читать личное нужно в уединении.
В машине она достала конверт из сумки и вскрыла его. Было грустно читать строчки, наполненные теплом и любовью. Увы, хоть тревога и опасение еще явственнее проскальзывали в этом письме, указания на источник опасности все таки не было.
– Екота, на квартиру мы поедем не сегодня. Сейчас едем в Храм Святой Софии – Юкки заждалась должно быть…
Ваше высочество, – чуть замялся Екота, – но вас просил подождать – Сумеро Микото хочет провести небольшую экскурсию с вами и кое что показать – что вы наверняка не знаете в Городе.
Хикэри озадаченно вертела головой. Покинув машину – на этот раз почему то «мерседес-бенц» и поблуждав минут пять по извилистым улочкам Фанара (охрана тащилась позади толпой студентов или туристов) они поднялись от резиденции епископа Константинопольского по крутой лестнице, которую украшали пестрые, яркие столики кафе. Дальше – чуть вперед и направо – мимо Греческого императорского лицея – его привратник – старый солдат с медалями не узнал монарха…
И вот перед ними церковь…
Олег Даниилович позвонил в звонок – и служка молча пустил их…
И вот он и Хикэри в древнем храме…
Это – церковь Марии Монгольской на – она же Церковь Богоматери Панагиотиссы. А еще – Кровавая церковь, – пояснил монарх, отвечая на немой вопрос спутницы. Святое хоть и не так как заслуживает известное место.
Ваше императорское величество! – вежливо, но без подобострастия обратился к ее спутнику вышедший из полумрака пожилой батюшка – говорил он чисто но с акцентом…
– Осмелюсь ли я узнать о вере вашей спутницы?
– Моя мама – княжна Урусова – ответила Хикэри.
– Тогда осмелюсь рассказать ей – что это за церковь…
И рассказ полился как проповедь…-рассказ об одном из удивительных христианских мест в бывшем Стамбуле.
История церкви начинается в VI в., когда преподобные девы Евстолия и Сосипатра основали здесь женский монастырь. Из скудных сведений, дошедших о Евстолии, можно узнать, что она происходила из достаточно богатой римской семьи. Будучи весьма благочестивой христианкой, дева решила отправиться из Вечного города в Константинополь. Там Евстолия поступила в один из женских монастырей и благодаря добродетели и строгости сразу заслужила уважение других сестер и прихожан. Происходило это во времена правления императора Маврикия I – правившего с 582 по 602 годы, у которого была дочь Сосипатра, также отличавшаяся благочестием. Однажды Евстолия и Сосипатра встретились во Влахернском храме Пресвятой Богородицы. После этой встречи византийская принцесса окончательно утвердилась в своих намерениях уйти в монастырь и провести свою жизнь в молитвах и вскоре две девы в подаренном императором Маврикием помещении основали женский монастырь с весьма строгим уставом.