Дочь самурая. Трилогия
Шрифт:
– А этот ваш Джек – он то откуда про них знает?? – недоверчиво пожал плечами полковник. И вообще – он опиум случайно не курит?? – Согласно досье Отдела надзора за иностранцами нашей полиции – иногда посещает притоны – включая и курительные… – охотно пояснил Чен. В молодости даже лечился от наркомании. Но в последний год… воздерживается, – согласно информации. Что до знакомства с означенными злодеями, – продолжил майор, – то он в молодости как уже говорилось странствовал в Тибете и видел там их. Данного же их представителя он опознал по татуировке, – так по крайней мере сообщает агент.
– Подробности? – осведомился Ён.
– Агент не сообщает – но если будет ваша санкция мы секретным образом задержим означенного Тьюсдея и допросим. Надо ли собирать следственную группу?
Ён ответил не сразу, покатал карандаш
– Знаете, – господин майор, – служебное рвение конечно это хорошо, – вынес он вердикт. Но вы же знаете – все наше управление сейчас загружено китайскими делами выше головы. И в такой ситуации как я буду выглядеть, давая санкцию на открытие дела по показаниям бывшего – в лучшем случае – наркомана у которого явно не в порядке с головой? Да еще с такими слабыми доводами… Кроме того – как вы знаете по долгу службы – в Тибете пропадают не только бродяги и странники и не только торговые караваны и подготовленные экспедиции – но и армейские спецгруппы… Мне как профессионалу сложно поверить чтобы калифорнийский изнеженный европеец углубился в тех краях дальше приграничного постоялого двора и опиекурильни при нем. Давайте-ка лучше активизируйте сбор сведений касающийся Цзинь – не ровен час старый богдыхан покинет наш мир… Вы свободны.
…Оставшись один, Ён долго сидел молча, перебирая донесения и делая пометки в служебной спецтетради с прошнурованными и пронумерованными листами – на обложке которой красными буквами значилось: «Вынос из здания строго воспрещен!». Затем словно что-то вспомнив, вырвал листок из обычного блокнота и принялся писать. Но, спустя пару минут, отшвырнул карандаш, решительно смял бумагу и сжег в пепельнице, тщательно растерев золу…
7 октября 1992 года
Российская империя
Константинополь
Дворец Эдзо
вечер
Вечером Кейтаро сообщили о том, что в Константинополь прибыла кронпринцесса Хикэри и она вызывает его на встречу завтра в парк Звезд после обеда. Его несколько озаботила задержка с извещением о назначении девчонки главой делегации на Совет Альянса, но в конечном итоге у него уже все готово и ни император, ни его шлюшка ничего изменить не могут. Значит, Асэми предала меня, подумал сиккэн. Впрочем, это не было таким уж неожиданным. Бывшая любовница придерживалась наивной точки зрения относительно честности правительства, а ее премьер-министр Такаги верил в чистоту в управлении государством. Как типично для них, что они испытывают ностальгию по тому, чего никогда и не существовало. Разве можно сомневаться в том, что политические деятели нуждаются в руководстве и поддержке со стороны таких людей, как он, Кейтаро. Разумеется, политики должны проявлять должное уважение к своим истинным хозяевам и повиноваться их воле. В конце концов, их задача заключается всего лишь в том, что бы стремиться к сохранению благосостояния, с таким трудом завоёванного для Японии людьми, подобными Кейтаро. Если бы страна полагалась только на правительство, где бы сейчас она находилась? Но у таких людей, как Асэми, нет ничего, кроме идеалов, ведущих в тупик. А простые люди – что они знают? Что могут? Они знают и могут лишь то, что говорят им те, кто сумели подняться выше их, и признавая своё место в жизни, выполняя порученные им задания, они достигли процветания как для себя, так и для своей страны. Разве это непонятно?
Мы потребуем на Совете Альянса возвращения к обычаям предков, когда страной правили аристократы, передававшие власть своим потомкам. Эта система правления оправдывала себя уже на протяжении двух тысячелетий. Нет, именно такие люди, как он, Кейтаро Ходзё-Фукадо, помогли Японии достигнуть теперешнего величия, превратили её в могучую промышленную державу..
Совершенно очевидно, что для Асэми не осталось выбора, кроме как уйти с дороги или подчиниться своему мужчине. Но она оказалась слишком упрямой. А теперь она вступила в заговор, чтобы лишить свою страну предоставившейся ей исторической возможности достичь подлинного величия. Почему? Да потому,
Ну что ж, я не могу допустить этого, сказал себе сиккэн и протянул руку к телефону.
8 ноября
Пристань Буколеон
00 часов 30 минут
На берегу Мраморного моря в разрыве стен стоит парадная императорская пристань Буколеон.
Дворец Буколеон был восстановлен уже в царствование Олега Данииловича – одна его отделка заняла почти десять лет.
Дворец Буколеон – это часть Большого дворца Константинополя. Изначально, в 4 в. н. э., на этом месте располагался дворец Ормизда, специально построенный для беглого персидского принца, когда он получил в Константинополе политическое убежище. Дворец постоянно перестраивали императоры Юстиниан I, Василий I, Никифор Фока.
Юкки спустилась по лестнице дворца Буколеон, вышла на пристань и поднялась на палубу катера, который должен был отвезти ее во дворец Огня.
Заурчали двигатели и катер, отойдя от пристани, вышел в ночной Босфор.
Луна подсвечивала переливающуюся пурпуром громаду Большого дворца. На азиатском берегу Константинополь утопал в ночных огнях, а Босфор в лучах лунного света и отраженного ночного света подсветки светился всеми оттенками фиолетового и синего.
Примерно через полчаса катер пришвартовался к пристани дворца Огня.
Встречающие, а их было немного, ждали ее на пристани.
Ёкота протянул руку и помог ей перейти но пристань с борта катера.
От группки придворных отделился посол, и отвесил вежливый (Юкки показалось что очень вежливый) поклон.
– Гости приглашенные на малый прием уже ждут Вас.
– Прошу нас простить, Его величество только что покинул бал. – Юкки была несколько смущена. Нас ждали, а мы… – Раньше его уйти было невозможно.
– Что вы, Ваша Светлость. Мы смотрели прямую трансляцию с бала. Она шла по всем каналам. Только императрицы России могут одевать пурпур и то что Её высочество Принцесса Хикэри одела пурпур и Его Величество открыл с ней бал наполнило наши сердца гордостью за Ямато. Император тем самым объявил городу и миру о том, что скоро на престол России взойдет императрица. И то что ею будет Хикэри, – это великая честь для нашего народа.
Юкки только сейчас сообразила, что пурпур это цвет русских императоров и открывают бал всегда император и императрица.
Она будет императрицей России? А Японии? А отбор? Я же поклялась? Или?…?
Мысли у Юкки хаотически заметались. Посол, видимо почувствовав ход ее мыслей, наблюдал за ней с интересом.
Уловив его взгляд, она поймала разбежавшиеся мысли и решила, что ей надо выспаться.
– Я думаю, – строго сказала Юкки, – что пока нет официального сообщения нам следует оставить свои мысли при себе и руководствоваться волей Великой Вдовствующей Императрицы-регента. А ее точка зрения Вам и Мне известна.
– Разумеется, Ваша Светлость, – посол был безукоризненно вежлив.
Дворец Дафна
Спальня императора
утро
Хикэри завтракала в одиночестве. В это утро она и император проснулись вразнобой: Олег встал раньше и уехал к патриарху.
Окончательно проснувшись Хикэри приказала подать завтрак себе в покои. Она сидела на террасе, рассеянно смотрела на море и медленно ела из ониксовой мисочки подслащенный вишневым вареньем йогурт. Утро вызывало у нее чувство, сходное с тем, что пробуждает первый прохладный день после жаркой летней поры, когда внезапно ясно ощущается близкое дыхание осени, – прозрачная легкая грусть, по своему приятная и успокаивающая.