Дочь Сталина
Шрифт:
Светлана снова жаловалась на скуку и тишину. Раньше хотя бы Василий привозил друзей, иногда очень интересных, знаменитых. Светлана осуждала его за пьянство, но очень любила многолюдное, пестрое общество. Раньше вокруг нее была большая дружная семья и друзья родителей. Теперь ей как воздух нужны были свои друзья, подруги, поклонники. Ее бабушка вышла замуж в шестнадцать лет. Мать тоже влюбилась в шестнадцать. Цыганская и грузинская горячая кровь кипела в ее жилах. Тишина и одиночество были противопоказаны Светлане.
С отцом она не встречалась и даже по телефону не разговаривала с 3 марта, того злосчастного дня,
— Приезжай! — буркнул он в ответ.
Просмотрел ее аттестат и поинтересовался планами на будущее. Светлана в ближайшие дни собиралась вместе с подругой подать документы на филологический факультет МГУ. Ее давно влекло к литературе, учительница-словесник Анна Алексеевна убедила Светлану, что в филологии ее призвание. Отец был очень недоволен:
— В литературу хочешь? Так и тянет тебя в эту богему! Они же необразованные все, и ты хочешь быть такой… Нет, ты получи хорошее образование, ну хотя бы на историческом. Надо знать историю общества, литературу — это необходимо. Изучи историю, а потом занимайся чем хочешь…
И Светлана снова подчинилась. Хотя могла бы спорить, доказывать и, может быть, настоять на своем. Но, по-видимому, ей было все равно — история или литература. К тому же авторитет отца был слишком велик. Светлана никогда потом не жалела, что сначала окончила исторический. Правда, из нее не вышло «образованного, образцового марксиста», как хотелось отцу. Но сама она уверена, что изучение истории общества научило ее критически и трезво мыслить, подготовило к большим переменам, которые грянули через двадцать лет.
Об учебе Светлана пишет мало. Едва ли науки ее увлекали в те годы. Как и в школе, она была добросовестной студенткой, но едва ли очень способной. Подстегивали ее в учебе большое честолюбие и желание заслужить одобрение отца. Ее очень обижало, что отец считал ее человеком средних способностей, а брата Василия талантливым, но легкомысленным. Некоторые проницательные родственники замечали это тайное соперничество с братом.
Светлана была сталинским стипендиатом. Если вспомнить, что Василий в двадцать с небольшим стал генералом, то ее успехи покажутся скромными. Впрочем, в эти годы Светлану больше занимала ее личная жизнь. Она была влюбчива и влюблялась так пылко, несдержанно, что ее чувства тут же становились заметны окружающим.
Григорий Морозов учился с Василием в одной школе и иногда бывал у него дома вместе с другими одноклассниками. Этого стройного, обаятельного юношу трудно было не заметить. Светлана сразу же выделила его из толпы дружков Василия. Как большинство ее романов, роман с Григорием вспыхнул стремительно, и влюбленные, недолго думая, к весне решили пожениться. Нетрудно догадаться, кто был ведущим, а кто ведомым в их отношениях. Не потому, что Григорий был скромным и застенчивым. Он учился в Институте международных отношений, свободно держался в любом обществе и не страдал косноязычием. Но даже будущий дипломат, умеющий ухаживать за девушками, не посмел бы приблизиться к Светлане Сталиной без очевидных авансов с ее стороны.
Не без робости ехала Светлана в Кунцево к отцу, чтобы поговорить о своем
К ее великой радости, отец довольно равнодушно воспринял известие. «Был май. Все цвело кругом у него на даче, было тихо, пчелы жужжали. «Значит, замуж хочешь?» — спросил он. Потом долго молчал, смотрел на деревья… «Да, весна… — сказал он вдруг и добавил: — Черт с тобой, делай что хочешь…» В этой фразе было очень много. Она означала, что он не будет препятствовать, и благодаря этому мы прожили безбедно, имели возможность оба спокойно учиться» («Двадцать писем к другу»).
Правда, отец категорически заявил ей, что ее мужа видеть не желает: «Слишком он расчетлив, твой молодой человек. Смотри-ка, на фронте ведь страшно, там стреляют, а он здесь, в тылу окопался». Во второй раз уже он дал понять Светлане, что ее избранники отнюдь не бескорыстны. Год назад эти слова ударили ее в самое сердце. Наверное, со временем Светлана стала привыкать к мысли, что окружающие видят в ней не только интересную, умную девушку, но прежде всего дочь Сталина. А ей так хотелось любить, быть любимой, выйти замуж! Нет, в своем Грише она не сомневалась.
Ей дали квартиру в городе, и она была даже рада, что уехала из Кремля. Светлане всегда хотелось жить, как живут все нормальные люди — без охраны, мелочной опеки «обслуги», надзора Власика и его ставленниц.
Через полгода она сказала отцу, что ждет ребенка. Ей показалось, что он немного смягчился, и даже позволил им с мужем отдыхать в Зубалове — «тебе нужен воздух». Но виделись они все так же редко. Общение отца с дочерью в основном ограничивалось телефонными звонками. Звонила Светлана.
9 мая вместе со всеми москвичами Светлана слушала по радио объявление о конце войны. Ей показалось, что весь город забурлил от этой новости — столько было счастливых лиц на улицах, шума и веселья. Чувствуя необыкновенное волнение, она вдруг решила позвонить отцу:
— Папа, поздравляю тебя с победой! — сказала она сквозь слезы.
— Да, победа! Спасибо, поздравляю тебя. Как ты себя чувствуешь? — ответил отец.
Так и запомнился Светлане этот замечательный день — разговором с отцом и праздничной вечеринкой. В их квартире на набережной собрались друзья и знакомые, пили шампанское, танцевали, пели.
«Я снова увидела отца лишь в августе, — пишет Светлана в своих воспоминаниях, — когда он возвратился с Потсдамской конференции. Я помню, что в тот день, когда я была у него, пришли обычные его посетители и сказали, что американцы сбросили на Японию первую атомную бомбу. Все были заняты этим сообщением, и отец не особенно внимательно со мной разговаривал. А у меня были такие важные для него новости: родился сын! Ему уже три месяца, и назвали его Иосиф. Какое значение могли иметь подобные «мелочи» в ряду мировых событий. Это было просто никому не интересно».