Дочь убийцы
Шрифт:
– Не ворчи! – Матильда ткнула парня в бок. – Лучше неси письмо. Где там ты его прячешь?
– Да вот оно, – Фредерико вынул письмо английской королевы из-за пазухи, – я его постоянно ношу с собой, – он развернул помятый листок бумаги.
Фрейлина заглянула ему через плечо:
– О, ничего не понимаю! На каком языке оно написано?
– На испанском, – гордо ответил Фредерико, любуясь на знакомые с детства слова, – оказывается я соскучился по родной речи, – он начал пробегать взглядом по наспех написанным строчкам.
– Ну что? О чем там? – теребила его Матильда.
– Надо ехать, – заключил испанец, складывая
– А теперь, когда Анна родила дочь, а не сына, она может желать их смерти еще сильнее, – прошептала Матильда. Ее большие, карие глаза сделались совсем круглыми от ужаса.
– Я полный идиот, дорогая, – Фредерико поправил шляпу и крепко сжал шпагу побелевшими от напряжения пальцами. – Пока я тут развлекаюсь с де Виларом при дворе французского короля, там в Англии страдает королева. Настоящая королева, а не сместившая ее с законного трона ведьма. Я выезжаю сегодня же ночью. И да простит меня благородный граф! – он страстно поцеловал Матильду в губы. – Обещай только ждать меня. Я обязательно вернусь, и мы поженимся.
– Я поеду с тобой! – воскликнула Матильда.
– Нет, ты останешься здесь. Мой путь будет полон опасностей. Да и один я доберусь до Испании гораздо быстрее.
Торжество, устроенное в честь крещения Елизаветы, поразило многих. Генрих не мог и мысли допустить о том, что его враги, расположившиеся по всей Европе за Ла-Маншем, смогут злорадно потирать руки, узнав, как он расстроен из-за рождения дочери. Э, нет! Он устроит такой праздник, какой и не снился всем этим Францискам и Карлам!
День крестин Генрих объявил праздничным днем, велел звонить в колокола и читать благодарственные молитвы. На вечер в Гринвиче планировался бал, а с утра малышку Бэт взяла на руки герцогиня Норфолкская и отправилась во главе длинной процессии из дворца в церковь.
Конечно, Елизавете хотелось зареветь. Вокруг было столько народу, все шумели, выкрикивая слова приветствия, и гул стоял невыносимый. Пожилая герцогиня с трудом удерживала в дрожащих старческих руках малютку, и Бэт просто-напросто боялась, что она ее в итоге уронит на землю. Но принцесса молчала. Она даже уснула на время, представив остальным любоваться на украшенный в честь ее рождения город.
Спящую малышку опустили в серебряную купель, она открыла глаза и расплакалась. А окружающие с умилением смотрели на нее и улыбались: все младенцы ведут себя во время крестин одинаково, будь то мальчик или девочка, будь то ребенок простолюдина или принцесса. Впрочем, через мгновение Елизавету вытерли и облачили в красное платьице, отороченное белым кружевом и украшенное жемчугом. В Гринвическом дворце принцессу уже ждала кормилица.
Анна, едва оправившись после тяжелых и мучительных родов, восседала на троне. Платье из парчи и бархата, усыпанное драгоценностями, и сшитое специально к этому дню, не радовало королеву: в нем ей было жарко, а юбки тянули вниз, словно пытаясь заставить ее лечь в могилу. Анне хотелось вернуться в свою спальню и снова лечь в постель. Но долг повелевал ей находиться возле мужа.
– Не забывайте об обещании родить мне наследника, – зашептал Генрих на ухо жене, – сегодняшний праздник в честь нашей дочери не означает, что мы оставили надежду получить от вас сына.
В ответ Анна смогла лишь натянуто улыбнуться. Она сердилась из-за своего бессилия: в данной ситуации ее обычные уловки не срабатывали. Анна заметила, что хоть по-прежнему и нравится Генриху, но он к ней начинает привыкать. После свадьбы и официального развода с Екатериной, его волновал только один вопрос – родится ли у Анны сын. Теперь, когда надежды короля в очередной раз рухнули, очаровывать его стало куда сложнее.
Королева с раздражением посмотрела на Генриха. Когда она впервые увидела его, приехав из Франции, он был моложе и красивее, а характер был гораздо менее крут. Сейчас рядом сидел толстый мужчина, одним своим видом внушавший страх. Его крупные пальцы перебирали подол короткого плаща, отороченного горностаем. Ноги, облаченные в темно-синие панталоны, которые на нем едва не трещали, были обуты в широкие туфли размером, пожалуй, в две туфли Анны. Окладистая, аккуратно подстриженная борода придавала ему строгий и серьезный вид.
Анна представила себе мужа в постели. Его грузное тело больше ее не привлекало, а даже отпугивало. Она оглянулась – привлекательных молодых людей было вокруг много, но танцевали они не с ней. Никто не осмеливался пригласить жену короля, столь скорого на расправу. «И с этим тоже нужно что-то делать», – печально подумала Анна, разглядывая симпатичного юношу, оказавшегося неподалеку. Она выглядела еще довольно-таки молодо, и ей хотелось получать удовольствия от жизни, а не только быть женой стареющего и толстеющего короля.
В декабре Елизавету из Гринвича перевезли в Хэтфилд Хаус – дворец расположенный неподалеку от Лондона. Анна была только рада реже видеть дочь: слишком уж она ей напоминала о постигшей неудаче. С принцессой в Хэтфилд отправился целый штат прислуги. Генрих, несмотря на разочарование, Бэт любил и не хотел обделять ее необходимым для дочери короля вниманием.
Про свою первую жену он, казалось, забыл. Екатерина жила в заброшенном замке в Хантингтоншире. У нее осталось совсем мало слуг, и даже лучшей подруге велели удалиться со двора бывшей королевы. Замок, в котором она жила, выглядел мрачным, холодным и сырым. Частые недомогания Екатерины относили на то, что король не позволяет ей переехать в более полезное для здоровья место.
Однако, в ту зиму холодно было не только в Хантингтоншире…
Кутаясь в теплый плащ, Анна вышла на улицу. Она, не оглядываясь, пошла в сторону конюшен. Капюшон срывало ветром, и забранные в высокую прическу волосы постепенно рассыпались по плечам.
– Говорите быстрее, – дрожа всем телом, велела она мужчине, который ожидал ее неподалеку от лениво жующих сено лошадей, – вы сделаете так, чтобы она умерла постепенно, не сразу, и не вызывая подозрений?
– Да, я смогу выполнить вашу просьбу, – медленно произнес ее собеседник. – Яд, который следует понемногу подсыпать в еду, действует в основном на желудок. Сразу она от этого не умрет. Но ее будут преследовать болезни, потому что организм будет ослабевать. Головокружения, обмороки, частые простуды гарантированы.