Дочь воина, или Кадеты не сдаются
Шрифт:
Удар! Я увернулась, проскочила под палкой, нанесла двойной аркад в корпус и мгновенно левой жестокий удар по коленной чашечке.
— Пантера! — прохрипел тренер, вынужденный перенести вес на оставшуюся здоровой ногу. — Продолжаем!
Ну, дальше закономерно — я уползала с двумя переломанными ногами по-пластунски. Позади на одной ноге прыгал тренер и продолжал рассказывать, какая я бестолковая.
Вечером, сидя в комнате нашей общаги, пытаясь учить «Инверсионные течения» и не слышать третьей сотни вопросов на тему «Что там было?» от Мики, я приняла еще одно важное решение:
1. Больше никаких пластиковых сейров. Буду пользоваться встроенным.
Когда засыпала, услышала раздраженные переговоры сестры и брата:
— Мика, почему у тебя с обеда телефон не работал?
— Почему? — Микаэлла изобразила смех Черного Властелина. — Почему, спрашиваешь? У нас повсеместно заблокировали связь во время лекций и тренировок. А знаешь почему? Да потому, что один идиот звонил Кире, а она не успела отключить связь, и его слова слышали ВСЕ!
В трубке воцарилось удивленное молчание.
— Что между вами было?! — заорала Мика.
В ответ снова тишина. Напряженная, только слышно его дыхание. А после раздалось едва слышное:
— Мик, Кира сейчас рядом?
Голубые глаза подруги взглянули на меня, и Мика не стала лгать:
— Да, рядом. Она рядом, Эд, и в то же время ее нет! Что между вами произошло? Прошло уже два месяца с той нашей дурацкой пьяной выходки, и все это время Кира молчит!
Я нахмурилась и уже хотела встать, чтобы отобрать сейр, но Микаэлла сорвалась:
— Она молчит, зубрит лекции, записалась в две новые секции и больше не пьет. А самое страшное знаешь что, Эд? Она даже не улыбается больше! И я все думала, что это с Киран? А это оказался ты! ТЫ! Сволочь ты!
Последнее слово потонуло в судорожном всхлипе. Не выношу, когда Мика плачет, она такой добрый и светлый человечек, и, когда плачет, у меня сердце сжимается.
— Мик, — смотрю на подругу. Она ручки к груди прижала, старается не всхлипывать, а у самой подбородок дрожит. — Мик, — я встала, забрала телефон, мстительно отключила. — Ничего он мне не сделал, успокойся. И не надо себя ни в чем винить.
Сидит и плачет, и на меня даже смотреть не может. Знает, что вру. Мика — солнечный человек, она может улыбаться и веселить всех вокруг, но при этом очень чутко чувствует чужую боль.
— Слушай, хочешь сегодня пойдем погуляем?
Влажный от слез взгляд и выразительный кивок в сторону часов — ага, после одиннадцати покидать общежитие нельзя.
— Давай поднимайся, — скомандовала я, направляясь в душ, — сегодня поиграем на контрасте.
Мика натуральная блондинка. Длинные светлые чуть вьющиеся волосы, голубые глаза, розовые губки и хрупкая фигурка. Я ее полная противоположность — жгучая брюнетка с зелеными глазами, и на фоне стройной Микаэллы кажусь очень женственной. А так самая обычная фигура… если ее не подчеркивать. Но как раз показывать достоинства и скрывать недостатки мы с Микой умели, а потому она в черном облегающем платье с глубоким декольте, я в таком же белом, но более коротком.
Пробраться мимо камер и охраны труда не составило — мы давно знали путь через подсобные помещения, а наши поддельные карточки идентификации как раз-таки и сообщали системе, что это две сотрудницы института покидают здание. И едва мы вышли из служебных дверей, как спортивные балетки были оставлены в нише над окном, а мы начали дефилировать на двенадцатисантиметровой шпильке. Туфли, к слову, были новые, посему мы поначалу шли медленно и осторожно, но уже скоро приноровились и дело пошло быстрее.
Поймали такси, назвали первый пришедший на ум адрес и полетели тусить, как умеем это только мы с Микой.
Громкая музыка на этот раз как-то давила на мозги, но исключительно мне. Микаэлла царила на танцполе в окружении трех… а, нет, уже пяти кавалеров и наслаждалась повышенным к себе вниманием. Я же устроилась за барной стойкой и потягивала мятный коктейль с запредельным содержанием алкоголя. Время близилось к трем ночи, в клубе «Морской бриз», под это самое море декорированном, веселье было в самом разгаре, и я с тоской подумала, что теперь Мику до пяти утра не вытащить.
Но уже в следующее мгновение мысли о Микаэлле были вытеснены чуть насмешливым:
— Сколько?
Нам с Микой, конечно, и раньше делали подобные предложения, что неудивительно, учитывая форму одежды, нами предпочитаемую, а потому реагирую нормально и привычно, даже не глядя на собеседника:
— Мужик, обернись ко входу. Видишь охранников? Достаточно одного жеста с моей стороны, чтобы вон те далеко не маленькие парни вмешались. Так что, если не хочешь собирать свои зубы с пола, просто иди, куда шел.
Обычно на этом любые домогательства прекращались мгновенно, но в этот раз почему-то нет.
— Так вот она, твоя цена — выбитые зубы, — тихий смех. — Да, а ты реально дорогая девочка.
Стремительно крутанувшись, повернулась к нахалу, который не внял предупреждению. Темноволосый незваный гость, памятный по не слишком приятным событиям, обворожительно улыбнулся и поинтересовался:
— Что пить будем? Кстати, я Дейм.
Дейма забыть было бы сложно — красивый, наглый, мускулистый, смуглый, темноволосый, и взгляд — умный, такое сочетание редко встретишь. А я и вовсе видела впервые.
— Девочка по вызову, — в свою очередь представилась я.
— Забыла добавить — очень дорогая девочка, — парировал он.
Его белоснежная улыбочка вновь сверкнула в полумраке бара. Такой тип парней я хорошо знала — бабники, правда, такие обычно цеплялись к Мике, я как-то больше другой контингент привлекала.
— Прости, Дейм, я сегодня… не работаю, — да и настроения перебрасываться колкими фразами не было совершенно.
Мне бы в общагу, под одеяло, и маме дозвониться, наконец. Стандартный ответ «Все хорошо», полученный после звонка с телефона Мики, я еще поняла, а вот нервное «Прекрати звонить, Микаэлла», мне не понравилось совершенно. Мама же знала, что звоню я. Так к чему это подчеркнуто официальное «Микаэлла», ведь ма мою подругу иначе чем «Микусик» не называет.