Дочь

 Эрскин Колдуэлл

Дочь

"Не кантовать"

Журнал, самиздат. 1978-1982

На заре негр, идя покормить мулов, сообщил об этом полковнику Генри Максвеллу, и полковник позвонил шерифу. Шериф спешно отвез Джима в город и запер его в тюрьме, а затем вернулся домой

Джим походил по камере, застегивая рубашку, потом сел на койку и завязал шнурки. В это утро все произошло так быстро, что он даже не смог напиться. Он встал и подошел к ведру у двери, но шериф забыл наполнить его водой.

К этому времени несколько человек уже стояли во дворе суда. Джим, услышав их разговор, подошел к окну и посмотрел на улицу. Как раз в это время подъехала машина, и из нее вышли человек шесть или семь. Другие подходили к суду со всех сторон.

– Что там у тебя случилось, Джим?
– спросил кто-то.

Джим прижался к решетке и посмотрел на лица в толпе. Он знал здесь всех.

Пока он пытался понять, как все в городе узнали, что он здесь, еще кто-то сказал:

– Это должно быть случайность, не правда ли, Джим?

На улице мальчишка-негр вез на хлопкоочиститель тележку с хлопчатником. Когда тележка поравнялась со зданием суда, мальчишка подстегнул мулов и погнал их рысью.

– Мне не нравится, что у них зуб на тебя, - сказал кто-то.

Шериф вошел во двор с улицы, неловко держа в руках оловянную посуду. Он протиснулся сквозь толпу, открыл дверь и поставил посуду вовнутрь.

Несколько человек подошли к шерифу и из-за его плеча заглянули в тюрьму.

– Тут тебе жена завтрак состряпала. Ты бы поел немного, Джим, старина.

Джим посмотрел на посуду, на шерифа, на открытую дверь, и покачал головой.

– Я не голоден, - сказал он.
– Дочка была голодна, страшно голодна.

Шериф отступил от двери, его рука потянулась к рукоятке пистолета. Он отступал так быстро, что наступил на ноги кому-то позади.

– Не будь так неосторожен, старина, - сказал он.
– Сейчас просто посиди и успокойся.

Он закрыл дверь и запер ее. Потом сделал несколько шагов по направлению к улице, остановился и посмотрел в патронник пистолета, чтобы убедиться в том, что тот заряжен.

Толпа за окном придвинулась ближе. Кто-то постучал по решетке, Джим подошел. Он схватился за прутья и прижался к ним лицом.

– Как это случилось, Джим?
– спросил кто-то.
– Это должно быть случайность, не правда ли?

Длинное худое лицо Джима словно протиснулось сквозь решетку. Шериф подошел к окну, посмотреть, все ли в порядке.

– Успокойся, Джим, старина, - сказал он.

Человек, который попросил Джима рассказать, что случилось, локтем отодвинул шерифа в сторону. Люди сгрудились плотнее.

– Ну так как же, Джим? Это случайность?

– Нет, - сказал Джим, сжимая пальцами прутья.
– Я взял ружье и сделал это.

Шериф снова придвинулся к окну.

– Продолжай, Джим, и расскажи нам, как там все было.

Джим протиснул лицо сквозь решетку, так, что, казалось, одни уши мешают голове пройти.

– Дочка сказала, что голодна, и я уже не мог этого вынести. Я просто не мог вынести, когда она говорила это.

Кто-то проталкивался сквозь толпу, пока не добрался до окна.

– Джим, почему ты не мог прийти ко мне и попросить для нее что-нибудь поесть, ты же знаешь - я отдал бы тебе все на свете.

Шериф снова протолкнулся к окну.

– Так нельзя делать, - сказал Джим.
– Я работал целый год и заработал достаточно на еду.

Он замолчал и посмотрел на лица по ту сторону решетки.

– Я заработал достаточно, но они пришли и все забрали. Я не мог попрошайничать после того, как заработал достаточно, чтобы прокормить семью. Они просто пришли и все отобрали. А сегодня утром дочка проснулась и сказала, что хочет есть, и я не мог больше этого вынести.

– Ты бы лучше пошел и лег, Джим, старина, - сказал шериф.
– Не годится вот так убивать маленькую девочку.

– Я заработал достаточно, - сказал Джим.
– Я просто не мог этого больше вынести. Дочка была голодна весь этот месяц.

– Успокойся, Джим, старина, - сказал шериф, пытаясь пробиться вперед.

Толпа колыхнулась из стороны в сторону.

– Так ты сегодня утром просто взял ружье и застрелил ее?
– спросил кто-то.

– Когда она проснулась сегодня утром и сказала, что хочет есть, я просто не мог этого вынести.

Толпа придвинулась плотнее. Люди подходили к тюрьме отовсюду, и те, кто пришел позже, проталкивались вперед, чтобы услышать, что говорит Джим.

– У штата зуб на тебя, Джим, - сказал кто-то.
– Но это во всяком случае несправедливо.

– Я ничего не мог сделать, - сказал Джим.
– Дочка проснулась сегодня утром и опять...

Тюремный двор, улица, пустырь на другой стороне были заполнены мужчинами и мальчишками. Все они проталкивались вперед, послушать Джима. Молва разлеталась по городу с той самой минуты, когда Джим Карлисл застрелил свою восьмилетнюю дочь Клару.

– На кого Джим работал?
– спросил кто-то.

– На полковника Генри Максвелла, - ответил мужчина из толпы.
– Полковник нанял Джима девять или десять лет назад.

– Нечего Генри Максвеллу ездить и собирать паи. Ему и своего достаточно. Это несправедливо, что Генри Максвелл забрал Джимову долю.

Шериф снова проталкивался вперед.

– У штата зуб на Джима, - сказал кто-то.
– Однако, это во всяком случае несправедливо.

Шериф втиснул плечо в толпу и пробивал себе путь.