Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево
Шрифт:
Через три недели он стал ее официальным агентом и смог наконец-то уволиться с работы. А через два месяца они поженились.
Первое время Игорь очень старался как следует играть обе роли — и мужа, и агента. Он искал и выбивал для Ирины самые лучшие предложения, тщательно редактировал все контракты и дрался, как лев, если вдруг кто-то отваживался хоть в чем-то ущемить интересы его звездной жены-протеже. Он обеспечивал Ирине мощнейший пиар, постоянно вывозил ее в свет, организовывал фотосессии, интервью в прессе и выступления по телевидению. Он ждал ее вечерами дома, зажигал свечи, готовил ароматные ванны, делал массаж плеч и ступней, а утром самолично приносил в постель кофе и завтрак. Более того, он даже пересилил себя и попытался подружиться с ее дочерью, совершенно безбашенной, взбалмошной, капризной
Но прошло время, и Игорь стал постепенно понимать, что его усилия излишни, овчинка не стоит выделки и нет никакой необходимости так уж лезть вон из кожи. Популярность Невельской растет день ото дня, и специально добывать для нее хорошие предложения не надо, они и так сами сыплются на нее со всех сторон. А что касается семьи… По большому счету все эти свечи, хрустальные бокалы, массажи и расслабляющая музыка Ире нужны как рыбе зонтик. Она так выматывалась на репетициях и спектаклях, на съемках и в поездках, на тусовках и на телевидении, что, попав домой, хотела только одного — чтобы от нее все отстали и дали отдохнуть.
И постепенно вся романтика, которую Игорь пытался привнести в их брак, сошла на нет. А Ирина, казалось, даже этого не заметила, как и того, что они начали спать в разных спальнях, а их интимные отношения, как в старом анекдоте, сделались реже, чем бывает новогодняя ночь.
Впрочем, это не так уж расстраивало Игоря, а если говорить честно, то и не расстраивало вовсе. Конечно, если бы он любил Ирину, все было бы по-другому — но подобные чувства ему были в принципе не знакомы, «от слова совсем», как выразилась однажды по этому поводу Алика. Невельская все время была для него лишь способом хорошо устроиться в жизни, и ни психологическая близость, ни секс на это никак особенно не влияли. Хранить верность одной женщине было не в характере Игоря, он считал себя мужчиной очень темпераментным и никогда не отказывал себе в интрижке, если появлялась такая возможность. А теперь он и вовсе счел, что никому ничем не обязан. «Если брак не предоставляет того, что должен, почему бы не взять это на стороне?» — заключил Игорь. Тем более что Ирина была не совсем в его вкусе. Конечно, она и в сороковник оставалась очень привлекательной женщиной, но Игорю всегда нравились особы помоложе. Этак примерно вдвое. И он начал похаживать налево — сначала шифруясь, а потом все более и более открыто, подозревая, что Ирине, собственно, на это наплевать. Тем сильнее оказались удивление и шок от скандала, который вдруг устроила Ира, застав его с Настькой. То есть Игорь, конечно, допускал, что, будучи его законной женой, она имела право немного поорать, пообижаться и даже, бог с ним, устроить сцену. Но разорвать деловые отношения?! Что за нелепость! Пусть как муж он был не идеален, но по крайней мере как агент прекрасно выполнял свои обязанности, не просто поддерживал Ирину на плаву, а и постоянно увеличивал ее популярность, вкладывая в это массу сил и времени… Ну по крайней мере именно в этом Игорь сейчас пытался убедить не только других, но и самого себя. И потому поступок Ирины казался ему просто оскорбительным. Как можно так обойтись с профессионалом?
В первый момент, когда Ира их застукала и выгнала его из дома, он не воспринял ситуацию всерьез. Решил, что надо дать супруге остыть, уехал и переночевал в своей квартире на Цветном. Обычно именно эта квартира и использовалась им для утех на стороне, но в этот раз его дернул черт пойти на поводу у Настьки. Ей ну просто-таки приспичило потрахаться именно в доме Невельской — этакая глупая бабская месть любовницы, и пофигу, что жена об этом даже не узнает… Однако ж узнала. И вот чем все закончилось. Он-то, став агентом Невельской, считал, что ухватил бога за бороду — а тут такой облом! Естественно, кто-то, наблюдавший ситуацию со стороны, сказал бы, что такой конец закономерен, что именно так все и должно было произойти… Но Игорь о таком повороте событий даже не задумывался.
Но люди бывают порой совершенно беспечны. Пребывая в благополучии, мы абсолютно уверены, что с нами не может произойти ничего плохого. Человек берет ипотеку или крупный кредит, даже не предполагая, что завтра какой-нибудь пьяный мажор может сбить его на переходе, и отдавать долг будет уже нечем. Подобного рода опасности подстерегают нас повсюду, но современная цивилизация дает людям очень убедительную иллюзию защищенности. И, находясь в рабстве этой иллюзии, человек нередко совершает чудовищно глупые вещи… Именно так и случилось с Игорем.
Приехав к Ире на следующее утро, он был почти уверен, что они помирятся. Ну, в крайнем случае побудут еще некоторое время в ссоре, но недолго. Но того, что супруга не просто прекратит с ним всякое общение, а еще и разорвет контракт на съемки в сериале, который уже сейчас обещал стать бомбой, — такого Игорь никак не ожидал. На эту работу жены он возлагал большие надежды и даже занял под нее очень приличную сумму у одного неприятного типа. И сумма эта давно растаяла, как дым — за всю свою жизнь Игорь Масленников так толком и не научился не только копить деньги, но даже тратить их более или менее рационально, отдавая себе отчет в том, куда, собственно, они уходят. Он любил комфорт, брендовую одежду, стильные аксессуары, хорошие автомобили, зарубежные поездки, элитные кабаки, молодых женщин — а все это, как известно, влетает в немалую копеечку.
Так что из-за блажи Ирины он не просто пострадал морально — он рухнул в огромную финансовую пропасть. И не имел никакого понятия, как можно теперь из нее выбраться. Шансов заменить Невельскую кем-то еще не было никаких, других источников дохода — во всяком случае, такого уровня, к которому привык Игорь, — тоже не имелось. Оставалось только одно: сидеть знойным июльским вечером, когда даже в сумерки не спадает жара, в закрытом клубе, накачиваться дешевым виски и мысленно проклинать на чем свет стоит пока еще не бывшую супругу.
— Изя, как ви себя имеете? — раздалось тут над самой головой.
Игорь вздрогнул и поднял красные от выпивки глаза. Перед ним стоял пожилой усатый человек в черной рубашке, белом костюме и белой же шляпе, которую он не снял, даже войдя в помещение. В зубах торчала сигара, что делало его похожим на персонажа гангстерского фильма, причем фильма явно комедийного.
— Ну, ше там слышно? — осведомился шарж на мафиози.
— Михалвладимыч, здрассьте, — пробормотал Игорь, привстал и тут же рухнул обратно. Он хорошо знал этого человека — это был Шубский, один из самых если не известных, то по крайней мере самых заметных кинопродюсеров. Шубский уверял всех, что он коренной одессит, и создал себе имидж соответственно собственным представлениям об этом, будучи уверенным, что кажется очень стильным и крутым. И разговаривать он старался на специфическом жаргоне, который выучил по «русско-одесскому разговорнику», продающемуся на набережной «жемчужины у моря» в сувенирных лавочках вместе с тельняшками, кружками с изображением Дюка и консервными банками с надписью «воздух Одессы». То, что в наше время так давно уже никто не говорит, кроме одесских таксистов, продавцов тамошней барахолки и персонажей стилизованных фильмов и сериалов (и даже более того — это выглядит смешно и нелепо), Михаила Владимировича нисколько не смущало.
— Изя, шоб ти был здоров, ти грамотно шифруешься, — сообщил Шубский, присаживаясь за его столик. — Еле тебя отыскал. Одна птичка принесла на хвостике, шо ти таки здесь загораешь.
И без того кислое выражение лица Игоря сделалось совсем уж похоронным. Встреча с Шубским не сулила ему ничего хорошего — ведь именно Михаилу Владимировичу он был должен ту самую немалую сумму, которую занял под несостоявшийся проект с Невельской.
— Я не шифруюсь, я просто… это… у меня работы много… съемки там… — забормотал Игорь.
— Какая работа? Какие съемки? — Шубский бесцеремонно налил себе виски из бутылки Игоря в стоящий на столе пустой стакан. — Перестань такое сказать, Изя! Моня Шубский таки все знает. Да и не только он. Все знают, какой канкант отмочила твоя Ирочка. Сделала дяде ручкой и слиняла на историческую родину. А без нее ти, Изя, приплыл. Работы у тебя нет, бабла нет. Скоро тебе будет нечего кюшать, и жареная крыса покажется тебе за счастье.
— Ну что вы такое говорите, Михалвладимыч… — забормотал Игорь. — Ира просто взяла отпуск, поехала отдохнуть, навестить родню… Ненадолго. Она скоро вернется и снова будет работать со мной.