Дочки-матери. Любовь-Ненависть
Шрифт:
– Как только придет время и созреет нужная трава – отвечал тот, хитро улыбаясь.
– И когда же эта трава созреет?
– А это, Петенька, никому не ведомо, она и раннею весною из-под снега может прорасти и позднею осенью из-под палой листвы показаться.
И вот однажды нашли они ту самую травку. Сорвал ее Петя, сварил зелье, выпил, да видно в рецепте ошибся. Сморил его крепкий сон да такой странный: вроде и спит он и не спит…Глаза закрыты, а с места двинуться не может. Сколько пролежал он в таком состоянии, никто не ведал…а как проснулся, стал очень тосковать по дому, по бабушке, по её сказкам, по родителям. Уж не раз пробовал он отыскать тропинку
– А когда же вы меня домой отпустите?
– А я тебя и не держу вовсе – удивился старичок.
– Разве не твои обиды тебя тут держат, не твоё ли желание научиться волшебный чай готовить – чтобы все тебя слушались, да желанья твои исполняли?
– Да, наверное… – тихо ответил Петя. И отчего-то стало очень тоскливо у него на душе… а старичок все поглядывает на него да посмеивается тихонько.
И вспомнились Пете теплые мамины руки и то, как целовала она его перед сном, и как отец учил его рыбачить и как хлеб пекли вместе, и сестры уже не казались такими глупыми, даже захотелось их обнять, и бабушка…Как там она? Вот ведь захворала, а вдруг и вовсе умрет и Пети не дождется? «Каким же глупым я был, когда обижался, да думал только о себе!».
Петя выбежал из дома, чтобы скрыть от старичка подступающие слезы…и вдруг видит: прямо перед домом из кустов показался белый хвостик. На полянку выпрыгнул маленький светленький зайчишка, похожий на того, что спас его от волков, а может это он и был? Прыгает зайка по тропинке и оглядывается на Петю, будто за собой зовёт. Петя пустился за ним следом, пробежали то совсем ничего, а уже слышен лай собак и дымком тянет, сегодня суббота, в деревне топят баню. Оглянулся Петя, а избушки не видать, лес знакомый за спиной – тот самый в котором с бабушкой грибы собирали когда-то… Пустился Петя со всех ног к деревне, забежал домой, а дома пахнет булочками, мама накрывает на стол, кинулся он к ней, прижался крепко – крепко и говорит:
– Простите меня, я больше никогда не буду убегать из дома! Я так соскучился!
Мама обняла Петю, поцеловала в макушку и говорит:
– Вот и правильно, и не нужно впредь никуда убегать… Лучше завари чай и собери осколки, я ведь знаю, что это Даша разбила кружку. Кстати, спасибо, что уложил малышек спать. Как же быстро ты вырос! Я и не заметила, что ты уже не мальчик, а взрослый помощник, защитник, солдат! (Карта 5). Сказала так мама и крепко обняла Петю (Карта 6).
П: Понравилась ли вам ваша сказка?
К: От нее стало теплее на душе. Теперь я понял, что как бы ты не обижался на родителей, убежать от семьи нельзя. Что бы не случилось, мы любим друг друга и мы нужны друг друг другу».
Комментарии: В финале терапии подросток согласился с выводом о том, что выбранные им карты представляют собой разные эго-состояния его личности, воплощенные в черты характера сказочных героев, определяющие стратегии выхода из трудных ситуаций и способы решения проблем.
Архетипический анализ сказки позволил предположить наличие у клиента определенных личностных особенностей, сформированных под влиянием архетипов. Так, например, выбор карты 1 – «Шут» – архетип Трикстера – по мнению С. Биркхойзер-Оэри (2006), воплощает физические страсти и желания, не подвластные разуму. В рассматриваемом случае речь идет о поджоге дымовой шашки и упоминании подростком о желании власти и доминирования с помощью силы. На стремление удовлетворить эти потребности
Выбор карты с изображением волка (карта 3) был так же не случайным. С точки зрения Ромэ Ж. (2016), «терапевт не ошибется, если обратит особое внимание на отношение пациента к отцовской и материнской фигурам. Образ волка находится на краю того пространства, где Я пациента должно согласиться на смерть того, чем оно стало, чтобы позволить родиться тому, чем оно может стать…чтобы возродиться с более свободным и очищенным сознанием» (2016., с. 65), [5]. Мы полагаем, что в случае с нашим клиентом речь идет о метафорической смерти девиантной субличности в структуре Я подростка и возрождении нового Я, способного к позитивным изменениям, конструктивному поведению и в том числе к избавлению от обиды на мать.
Выбор карты 4 и образа мудреца, которого герой сказки встретил в лесу, указывает на актуализацию архетипа Великого Старца или Духа, который, по утверждению К. Г. Юнга (2012), символизирует общечеловеческую мудрость, знание, размышления, интуицию и ум авторитетного человека, но, в то же время, представляет собой серьезнейшую угрозу для личности. В таком случае человек действительно начинает верить в то, что он овладел магической мудростью, даром пророчества, исцеления или властью. Поэтому, по мнению К. Г. Юнга, помимо божественного, в этом архетипе есть и демоническое начало [7]. Подтверждением такой точки зрения является фрагмент сказки подростка, в котором он рассказывает о своей агрессии в адрес членов семьи.
Выбор карты 5 – «Солдат», по мнению А. В. Чернышева (2011), свидетельствует о наличии таких мотиваций, как стремление к контролю, риску, обладанию и независимости [6]. Мы считаем, что архетип Героя-освободителя (образ солдата) олицетворяет желание победить обиду на мать. Этот архетип боится потерпеть поражение и проиграть. По мнению М. Марк и К. Пирсон (2005), его теневыми качествами могут выступать жестокость, хвастливость и высокомерие при наличии страха оказаться слабым или ранимым [4].
Выбор финальной карты 6 – «Женщина-мать» с нашей точки зрения, связан с произошедшей в результате терапии актуализацией у клиента таких позитивных качеств, как понимание мотивации матери, желание ее простить и выразить любовь к ней.
Учет выявленных в ходе анализа сказки личностных особенностей подростка, находящихся под влиянием архетипов, и его неудовлетворенных потребностей существенно повлиял на эффективность психокоррекции.
С помощью сказки подросток осознал разницу между негативным подтекстом (негативным влиянием архетипа «Трикстера») роли шута, в которой он пребывал до случая с поджогом дымовой шашки, и позитивным контекстом (положительным влиянием архетипа) роли героя-солдата, готового победить свои девиации и обиды. В придуманном сюжете сказки произошла позитивная трансформация образа «Шута» с его веселой и беззаботной жизнью, в образ защитника с потребностью проявлять свою силу не в доказательстве окружающим своей силы с помощью девиантных поступков, а в умении перенаправить свою энергию в конструктивное русло – в понимание своих близких и заботу о них [2].