Дочки-матери
Шрифт:
— Люблю, — просто ответил Андрей. — Я тебя люблю, Юлька.
— Я так хочу засыпать вместе с тобой и просыпаться вместе…
Андрей поймал ее за руку.
— Правда?
— Да! Да! Да! — Юля зажмурилась. — Я так хочу!
— Я не могу сейчас бросить пацанов. Андрей сел и стал смотреть в сторону дороги.
Юля испугалась.
— Я совсем не хочу, чтобы ты их бросал! Конечно, ты им так нужен
Юля обняла Андрея за шею. Он вздохнул.
— Мне тоже тяжело без тебя, Юлька, — признался он. — Ты мне снишься постоянно.
— В приличном виде?
— И в приличном, и в неприличном…
— Надо же!
— Но я послушно и терпеливо жду выходных. Вечером огород поливаю. Думаю — вот приедешь ты, будем варенье варить.
— А с Олей справляешься?
— Скорее она с нами справляется. Сашка Олю слушается лучше, чем твою маму.
— Это ничего, что они живут у тебя все лето?
— Это здорово. — Андрей повернулся и взял в ладони Юлино лицо. — У меня есть гарантия, что ты приедешь.
— Я приеду в любом случае. Ты — мое пристанище. Мой праздник.
— Я тебя люблю. — Андрей сгреб Юлю в охапку, но та, увидев часы на его руке, взвизгнула:
— Мы опаздываем на свадьбу!
— Ой, — подыграл Андрей, — без нас их не поженят!
Они подскочили к машине, вытащили сумки и достали свое парадное одеяние, Андрей облачился в черный костюм, а Юля — в вечернее платье. Покидав вещи в сумку, сели в машину, Оставался ровно час до свадьбы Лерки и Королева.
Лерка не хотела свадьбы. Она вообще отнеслась к делу очень практично, не в пример матери. Зачем устраивать гулянку, собирать массу народу, когда на те же деньги можно куда-нибудь съездить?
— Ты у меня единственная дочь, — возражала Наташа на Лерины речи. — Я хочу, чтобы были и белое платье, и фата, и машина с шариками.
Лерка морщила носик, а Королев улыбался, обнажая белые зубы. Он уговорил-таки Лерку уступить матери. И в один из солнечных августовских дней Лерка предстала на пороге Дворца бракосочетания в пышном облаке фаты и свадебного платья. А у Королева в кармане лежали две путевки в Турцию вместе с загранпаспортами. После торжественной церемонии Королев пригласил гостей в ресторан, где телевизионщики вперемежку с юными Леркиными подружками
Наташе свадьба понравилась. Теперь уже ей казалось, что именно так она и представляла в своих мечтах это событие, такое важное в жизни каждой матери. И Лерка, тоненькая, как кукла Барби, и прелестная словно принцесса. И ее жених — красивый, элегантный и умный. И кортеж машин, и сама она, Наташа, в новом красивом платье, и празднично украшенный зал ресторана…
Когда готовились к этому дню, был один лишь вопрос, о который могли споткнуться дочь и мать: приглашать ли на свадьбу Юлю и Андрея. Обе знали, что они теперь вместе. И приглашать их нужно вместе. А не пригласить Юлю, которая в трудные моменты всегда оказывалась рядом, — нельзя. Но Лерка к вопросу отнеслась на удивление спокойно.
— Конечно, мам, нужно пригласить.
И сама подписала открытку. И на свадьбе, когда Юля с Андреем являли собой красивую влюбленную пару, Лерка не останавливала свой задумчивый взгляд на них. Вопреки ожиданиям Наташи. Она не сводила взгляда с Королева, который лучился обаянием, играл ямочками на щеках и сверкал глазами. И та тревога, которая сопровождала всегда для Наташи мысли о браке дочери, потихоньку перерастала в надежду. Только на следующий день к вечеру, когда она, проводив молодых в аэропорт, осталась одна среди свадебных подарков и букетов, до нее наконец докатился смысл того, что случилось. Одна. Совсем одна!
Озвучивая ее мысли, за окном заморосил дождь. Сначала он уронил на стекло первые несмелые капли, а потом заторопился, забарабанил. Наташа бросилась закрывать форточки. И в это время зазвонил телефон. Звонок был длинный, живой, требовательный. У Наташи все сжалось внутри. Она поправила занавеску и подошла к телефону.
— Да, я слушаю, — тихо сказала она в трубку и услышала такой родной и далекий голос Жени Бородина:
— Наташа, это я.
— Женя. — Наташа села на кровать.
— Если ты меня еще ждешь… — Бородин замолчал и после короткой паузы добавил: — То я сейчас приеду. Наташа смотрела на мокрое, стекло и слушала свое беспокойное сердце. Далеко, за две сотни километров, Бородин ждал ответа.