Догадка Ферма
Шрифт:
— Жаль, — проскрипел скрюченный карлик в шелковом камзоле. — Особенно жаль мсье Фронсака, который вновь оказался на моем пути. Но как он сумел подобраться к нам? Чего он ищет? Он не может знать, что Абер…
— Мне это неизвестно, мсье маркиз.
— А вы знаете, что сопровождающий его человек — это Тийи, полицейский комиссар в Шатле?
— Нет, мсье. Возможно, они все-таки пришли просто поиграть.
— Может статься, но нужно все выяснить. Позовите вашу сестру, пусть она ими займется и проведает их секреты. Ей это прекрасно удается.
Левая зала была больше правой, и там находились столики для игры в шашки и триктрак, один бильярд, две большие фортунки и одна рулетка. В алькове три музыканта исполняли на виолах приятную пьесу.
Пизани остался в зале для игры в карты. Вуатюр и Луи с Гастоном подошли к фортунке. Небольшая группа очень возбужденных игроков оживленно обсуждала ход партии. Каждый поочередно посылал плоский камушек в нумерованные ячейки. Они имели право на три серии бросков. Слышались громкие восклицания и смех, которые явно мешали играющим в триктрак и в шашки. Некоторые из них время от времени протестовали, требуя соблюдать тишину.
Один из лакеев принимал ставки. Другой обслуживал рулетку: именно здесь было больше всего женщин. Когда шар останавливался в одной из луз, раздавались гневные или радостные возгласы. Луи и Вуатюр поклонились кузине Марты дю Вижан, которую несколько раз видели у мадам де Рамбуйе.
Они расхаживали между столами, остановившись на мгновение перед партией в триктрак, где зрители заключали пари на исход игры. На доске из двадцати четырех клеток были расставлены черные и белые шашки. Быстро катились кости. Луи не знал никого за этим игровым столом, тогда как Вуатюр, похоже, был очень популярен!
— Тут можно заключать пари на партии и на игроков, — объяснил поэт Гастону. — Именно поэтому здесь так много народу.
Внезапно с лестничной площадки донеслись громкие голоса и смех. В залу с шумом вошла большая группа людей. Вуатюр повернулся к вновь прибывшим. Узнав того, кто возглавлял шествие, он устремился навстречу.
— Мсье граф, — сказал поэт, поклонившись и сняв шляпу.
— Венсан! Как приятно увидеть тебя здесь! Ты-то мне и нужен!
Гастон и Луи также приблизились. Узнал графа Гастон, а не Фронсак, который никогда с ним не встречался. Комиссар шепнул:
— Это мсье д'Аво, суперинтендант финансов.
Д'Аво! Мюнстерский переговорщик! Он уже побывал здесь накануне, в то же время, что шифровальщик Россиньоля, подумал Луи. И вернулся сегодня? Неужели это простое совпадение?
Кланяясь графу, он украдкой изучал его. Д'Аво был чрезвычайно элегантен. Из-под широкого плаща с галунами и бахромой выглядывал замшевый камзол, расшитый золотой нитью. Рубашка с многочисленными цветными бантами виднелась в разрезах на рукавах. Светло-коричневые штаны были из шелка, а большие сапоги с отворотами — из русской кожи.
Свита министра — друзья или клиентура — рассеялась по различным столикам.
— Мсье граф, — сказал Вуатюр, — могу ли я представить вам двоих из числа моих лучших друзей?
— Конечно, Венсан! Твои друзья — теперь и мои друзья!
Министр обратился к Луи и Гастону:
— Я знаком с Венсаном целую вечность! Мы вместе учились в коллеже Бонкур. Это благодаря мне он добился столь редких милостей от мадам де Сенто.
Граф д'Аво засмеялся.
Он производил впечатление человека поверхностного, тщеславного прожигателя жизни. Каким образом ему удалось стать таким известным дипломатом? — спросил себя Луи.
— Мсье маркиз де Вивон и мсье де Тийи, — сказал Вуатюр, представляя своих друзей.
— Вивон? Вы родственник мадам де Рамбуйе?
— Я женат на ее племяннице Жюли, мсье граф.
На мгновение лицо д'Аво окаменело, затем он посмотрел на Луи с возросшим интересом, и на губах его заиграла приветливая улыбка.
— Неужели вы мсье Фронсак?
— Так и есть, мсье граф.
Дипломат бросил на него пронизывающий взгляд. Улыбка его стала еще более любезной.
— Я хотел познакомиться с вами, мсье. Мне много рассказывал о вас граф де Бриен, а также монсеньор Мазарини. Оба высоко вас ценят.
— Надеюсь и в дальнейшем не разочаровать их, мсье граф.
— Мсье д'Аво! Какое удовольствие и какая честь! — раздался внезапно звонкий голос.
Граф обернулся; Луи с Гастоном безмолвно созерцали великолепную женщину, вошедшую в зал. Очень молодая — ей не исполнилось еще и двадцати лет, — она поражала своими роскошными светлыми кудрями и совершенно невероятной красотой. За ее скромницей [44] едва виднелась плутовка, хотя многие дамы бесстыдно демонстрировали даже скрытницу. Впрочем, пышные округлые груди отнюдь не таились под корсажем со слишком глубоким вырезом.
44
Скромница — верхняя юбка. Плутовка и скрытница надевались под нее.
Гастон оцепенел при виде этих прелестей.
— Мадемуазель, — проворковал д'Аво, собираясь поцеловать ручку красавицы, — вы еще ослепительнее, чем всегда! Я вновь говорил о вас с королевой, не далее как вчера.
— С королевой? — робко улыбнулась молодая женщина. — Слишком много мне чести, я этого не заслуживаю. Не компрометируйте себя. Вы же знаете, насколько королева предубеждена против меня. [45]
— Пустяки, мадемуазель! Я сумею убедить ее, чтобы она разрешила вам вновь появиться при дворе!
45
На прециозном языке это означало сердиться.
Франсуаза де Шемро ответила лишь печальной улыбкой, опьянившей Гастона своей скромностью, а затем спросила:
— Могу ли я предложить вам прохладительные напитки, мсье граф, и вашим друзьям тоже?
— Почему бы нет? — ответил д'Аво, взглядом вопрошая Фронсака.
— Предлагаю пройти в салон на верхнем этаже, — улыбнулась она.
— Мадемуазель, вы взяли в плен мое сердце, — с поклоном ответил граф.
Они вышли следом за ней. Д'Аво шел рядом с Прекрасной Блудницей, нашептывая ей по пути нежные слова, которые Луи с Гастоном не могли слышать. Вуатюр с озабоченным видом замыкал шествие.