Догнать сирену
Шрифт:
– Не волнуйся, милая, - спокойно отзывается блондин.
– Призрачный дракон в силе может немало. Ну а я немножко похулиганю в сторонке, - хитро добавляет он, улыбаясь для одной Эдны.
Ужин постепенно подходит к концу, мы разбредаемся по своим комнатам. И все проблемы незаметно отступают, когда постель прогибается под весом Дориана, а я сама вскоре оказываюсь в его теплых бережных объятиях. Но, видимо, мой ненаглядный сегодня не настроен на нежности, потому что в его жестах я чувствую нервозность, а руки словно пытаются оградить меня от предстоящей вскоре суеты.
– Ари, - шепчет он на ухо, - может случиться так, что в сговоре с оборотнями Кале успеет сказать им о Пенелопе, - ну надо же, действительно придется так назвать дочку!
– И те вполне могут догадаться, чьи гены будут намешаны в ней. Это опасно, хоть мы с Барсом и постараемся оградить вас от всяких внешних вмешательств и покушений. Будь благоразумна, пожалуйста, и не затевай лишних конфликтов. Не иди на поводу у своей вспыльчивости. Это может обернуться против вас с маленькой, - его ладонь медленно перемещается на пока еще незаметный животик, мягко поглаживая и даря чувство умиротворения.
Когда мне надоедает играть пай-девочку, я поворачиваюсь к нему лицом и вижу крайнюю обеспокоенность в глазах:
– У меня хорошее предчувствие, Дор. Все пройдет именно так, как мы того и хотели.
– Твоя беспечность сейчас хуже всего, - хмурится Ди, - а я не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.
– Ты хотел наложить на меня дополнительную защиту, - внезапно вспоминаю обрывок разговора за ужином, настраивая своего дракона на серьезный лад и заодно отвлекая от невеселых мыслей.
Дориан только кивает, опрокидывая меня на спину и седлая бедра, но я не чувствую тяжести его тела, только будоражащее прикосновение кожи, отчего мысли теряются, но лукавый взгляд возвращает их на свое место:
– Ари, сосредоточься...
Что я и делаю, пока Дор держит одну свою ладонь на уровне моего сердца, вторую - у живота.От его рук по телу распространяется приятное тепло, а истинным зрением я могу наблюдать, как кожу опоясывает тонкая паутинка защитной оболочки лазурного цвета. Как интересно! Не думала, что Призрачные драконы в силах сделать такое. Словно в подтверждение моих слов, Дориан поясняет:
– Это физический щит. Охранит тебя от любого вида нападения, кроме прямого телесного контакта. Но я надеюсь, никто не решит поднять на тебя руку, - почти шепотом добавляет он, и я понимаю: в противном случае рискнувший сотворить такое труп. В живых его Дориан не оставит.
Закончив с процедурой, мой любимый дракон тяжело вздыхает, и я понимаю, что на это ушла значительная часть его сил. Он тяжело опускается рядом, прикрывает глаза, и мне хватает мгновения, чтобы прикоснуться к его губам своими, влив в него небольшую часть своего резерва. Мгновенно распахнув глаза, он вновь нависает надо мной и сердито шипит:
– Никогда больше так не делай, упертая сирена, слышишь?! Не хватало еще ребенку навредить от твоих самовольных планов.
– Это тебе привет от Пенелопы, - обиженно отзываюсь я, отворачиваясь, и чувствую, как сжимаются в кольцо его руки, притягивая меня к себе. Больше мы не разговариваем, но мне слов совсем не требуется. Я знаю, что он просто очень сильно беспокоится за нас.
Следующий день проходит в заботах и сборах. Нарисовав карту храма, Эдна и Лидия объясняют мужчинам, с каких именно ходов удобнее всего пробираться внутрь. Все известные потайные двери наносятся на рисунок и запоминаются обоими метаморфами. Несколько раз обсуждается план действий.
Вечером, выходя из ванной комнаты, смотрю на уже спящего Дориана, не в силах сдержать рвущуюся наружу нежность. Я благодарна Облакам и Богине за то, что позволили мне однажды полететь сквозь пространство, чтобы найти любимого дракона. Благодарна, что мы с ним прошли множество испытаний и, несмотря ни на что, остались вместе, лишь приумножив любовь друг к другу. Осторожно забираюсь на постель, боясь потревожить его чуткий сон, и все-таки не выдерживаю и нахожу нежную кожу за ушком, которую ласково целую. В следующее мгновение ощущаю, как по телу Ди пробегают мурашки, а я оказываюсь в его теплых объятиях. В эту ночь мы любим друг друга особенно трепетно и нежно. Засыпая в теплых объятиях Дориана, понимаю, что наконец-то обрела свое счастье...
Из утренних приготовлений в голове откладывается только подбор одежды с особой тщательностью. Если я смогла самостоятельно избавиться от зова, то перемены в сущности Кале не заметит, но вот появившуюся татуировку необходимо было спрятать. Поэтому из запасов Эдны выбирается струящееся платье в пол персикового цвета, чтобы создать иллюзию страстного ожидания свадьбы по сиренским традициям.
Барс, оглядывая меня с ног до головы, насмешливо спросил у Эдны:
– И почему ты на нашу свадьбу так не оделась?
На что тетя только закатила глаза, подтолкнув его к выходу. У дома Эдны мы разошлись, и перевоплотившийся Барс мгновенно скрылся в тумане. Прозрачная же тень Дориана несколько раз пролетала над нами, и в каждом дуновении ветра мне чудилась красивая мелодия серебристых крыльев.
– Что ты думаешь обо всем этом?
– поинтересовалась я у тети.
– Не знаю...
– задумчиво ответила она.
– Я могла бы назвать Калерию как угодно, но только не предательницей. Очень тяжело поверит в то, что она в кои-то веки спелась с оборотнями, когда столько лет приносила сиренам мир и какое-никакое, но процветание.
– Калерию?
– удивленно моргаю я, и Эдна кивает:
– Это ее полное имя. Просто она его не любит.
– Красивое, - протяжно отзываюсь я.
– Ее так называла предыдущая жрица, - замечает Лидия.
– И она с тех пор называется только уменьшительным именем.
– Кале ненавидела предыдущую Верховную?
– я поднимаю глаза на Лидию, и та кивает, поясняя:
– Не то чтобы ненавидела, просто между ними с Эдной всегда было негласное соперничество...а прошлая жрица всегда любила Эдну. Это обычная ревность, скорее.